Андре Жид - Подземелья Ватикана. Фальшивомонетчики

За вторым оратором последовал третий, который поблагодарил первых двух за то, что ими так хорошо была очерчена их программа; затем установил, что эта программа требовала не более и не менее как возрождения Франции усилиями каждого члена их партии. Он называл себя человеком действия, утверждал, что всякая теория находит завершение и доказательство своей правильности в практике и что всякий истинный француз должен быть борцом.

– Но увы! – прибавил он. – Сколько распыленных, погубленных сил! Какого величия достигла бы наша родина, каким блеском покрыла бы она себя, как возросла бы ценность каждого из ее сынов, если бы эти силы были упорядочены, если бы деятельность каждого подчинялась правилам, если бы каждый знал свое место в стройных рядах!

Во время его речи присутствующих стали обходить молодые люди, раздавая листки с заявлением о желании вступить в партию, которые нужно было только подписать.

«Ты хотел предложить себя, – сказал тогда ангел. – Что же ты медлишь?»

Бернар взял один из листков, текст которых начинался словами: «Торжественно обязуюсь…» Он прочел, затем взглянул на ангела и увидел, что тот улыбается; затем взглянул на собрание и узнал среди молодых людей новоиспеченного бакалавра, который несколько времени тому назад ставил в церкви свечку в благодарность за успешно выдержанный экзамен; и вдруг, немного подальше, заметил своего старшего брата, которого не видел с тех пор, как покинул отчий дом. Бернар не любил его, и в нем возбуждало некоторую ревность внимание, которое как будто оказывал ему отец. Он нервно скомкал листок.

«Ты находишь, что мне нужно подписаться?»

«Да, конечно, если ты сомневаешься в себе», – отвечал ангел.

«Теперь у меня исчезли всякие сомнения», – сказал Бернар и далеко отшвырнул бумажку.

Оратор между тем продолжал свою речь. Когда Бернар начал снова слушать его, он обучал собравшихся верному средству никогда не заблуждаться, заключавшемуся в полном отказе от собственных суждений и в постоянном подчинении суждениям старших.

«Кто такие эти старшие? – спросил Бернар и вдруг загорелся страшным негодованием. – Если ты поднимешься на эстраду, – сказал он ангелу, – и схватишься с ним врукопашную, ты, наверное, одолеешь его…»

Но ангел с улыбкой сказал:

«Это с тобой я хочу побороться. Сегодня вечером, хочешь?»

«Да», – ответил Бернар.

Они покинули зал и вышли на большие бульвары. Толпа, которая толкалась там, состояла с виду исключительно из богатых людей, каждый казался уверенным в себе, равнодушным к другим, но озабоченным.

«Неужели это картина счастья?» – спросил Бернар, который почувствовал, что сердце его наполняется слезами.

Затем ангел повел Бернара в бедные кварталы, о степени нищеты которых Бернар раньше не подозревал. Спускался вечер. Они долго блуждали между высокими мрачными домами, которые населяли болезнь, проституция, стыд, преступление и голод. Тогда только Бернар взял ангела за руку, но ангел отвернулся от него и заплакал.

В этот день Бернар не обедал; придя в пансион, он не пошел к Саре, как все последние вечера, а отправился прямо в комнату, которую занимал с Борисом.

Борис уже лежал в кровати, но не спал. Он перечитывал при свече полученное им утром письмо Брони.

«Боюсь, – писала его подруга, – что больше никогда не увижусь с тобой. Вернувшись в Польшу, я простудилась. У меня кашель, и, хотя доктор скрывает, я чувствую, что дни мои сочтены».

Услышав шаги Бернара, Борис спрятал письмо под подушку и поспешно задул свечу.

Бернар ощупью разыскал свою кровать. Ангел вошел в комнату вместе с ним, но, хотя ночь не была очень темная, Борис видел только Бернара.

– Ты спишь? – тихо спросил Бернар. Так как Борис не ответил, Бернар решил, что он спит.

«Теперь давай вступим в единоборство», – сказал Бернар ангелу.

И всю ночь до рассвета они боролись.

Борис смутно видел, как Бернар ворочается. Он подумал, что это его манера молиться, и решил не прерывать его. Между тем ему очень хотелось поговорить, потому что он был сильно подавлен. Он встал и опустился на колени у кровати. Ему хотелось молиться, но он мог только прорыдать:

– О Броня, ты, которая зришь ангелов, ты, которая должна была открыть мне глаза, ты покидаешь меня! Броня, что будет со мной без тебя? Что со мной будет?

Бернар и ангел были слишком заняты, чтобы услышать его. Они боролись до зари. Ангел ушел, не будучи побежденным, но и не одержав победы.

Когда позже Бернар тоже вышел из комнаты, он встретился в коридоре с Рашелью.