Джон Голсуорси - Остров фарисеев. Путь святого. Гротески (сборник)

– Пойдем пешком, – предложил Хэлидом.

– Ты замечал, что в современных пьесах непременно выводится «хор сплетников», который выступает в роли чуть ли не бога? – спросил вместо ответа Шелтон.

– Ты чертовски привередлив, – сказал, нарочито покашливая, Хэлидом.

– Я не склонен смешивать две разные вещи, – продолжал Шелтон. – Конец этой пьесы вызывает тошноту.

– Почему? – удивился Хэлидом. – Какой же тут мог быть другой конец? Не хочешь же ты, чтобы после пьесы оставался дурной привкус во рту?

– Как раз эта пьеса и оставляет такой привкус.

Хэлидом, который шел широким шагом, ибо и в ходьбе, как и во всем остальном, считал необходимым быть всегда впереди, еще больше ускорил шаг.

– Что ты хочешь этим сказать? – вежливо осведомился он. – По-твоему, было бы лучше, если б эта женщина совершила неблаговидный поступок?

– Я имею в виду мужчину.

– Какого мужчину?

– Мужа.

– А что в нем особенного? Правда, он немного невоспитан.

– Не понимаю мужчину, который требует, чтобы женщина жила с ним, когда она этого не хочет.

В тоне Шелтона прозвучал вызов, и это скорее, чем высказанная им мысль, заставило его приятеля с достоинством ответить:

– По этому поводу говорится много всякого вздора. А на самом деле женщинам все равно, просто они наслушались всякой чепухи.

– Ну, с тем же успехом можно сказать голодному: «На самом деле ты ничего не хочешь, просто наслушался всякой чепухи!» Таким способом ничего не докажешь, милый мой.

Ничто не могло больнее уколоть Хэлидома, чем это обвинение в нелогичности, ибо он гордился своей железной логикой.

– Глупости, – сказал он.

– Ничего подобного, старина. В данном случае перед нами женщина, которая жаждет свободы, а ты вдруг утверждаешь, что она ее вовсе не жаждет.

– Такие женщины не заслуживают внимания, они совершенно невозможны, поэтому не будем о них говорить.

Взвесив в уме слова приятеля, Шелтон вдруг улыбнулся: он вспомнил, как один его знакомый, когда от него ушла жена, распустил слух, что она сумасшедшая, – теперь это показалось Шелтону крайне забавным. Но тут же у него мелькнула мысль: «Да ведь он, бедняга, вынужден был назвать ее сумасшедшей! Не сделать этого – значило бы признать, что он внушает отвращение, а такого признания от человека трудно ожидать, как бы оно ни было справедливо». Взглянув на Хэлидома, Шелтон понял, что при подобных обстоятельствах и этот тоже может объявить свою жену сумасшедшей.

– Но послушай, – заметил он, – мужчина обязан быть джентльменом даже по отношению к собственной жене.

– В том случае, если она ведет себя как леди.

– Ах вот как? Я не вижу, какая тут связь.

Хэлидом на минуту перестал возиться с ключом от входной двери; в его красивых глазах сверкнула недобрая усмешка.

– Знаешь, дорогой мой, – сказал он, – ты слишком сентиментален.

Слово «сентиментален» уязвило Шелтона.

– Либо человек – джентльмен, либо он не джентльмен, и это вовсе не зависит от поведения других людей.

Хэлидом повернул ключ в замке и распахнул дверь в переднюю; свет камина падал на столик с графинами и огромные кресла, придвинутые к огню.

– Ну, нет, Грач, – сказал Хэлидом, вновь обретая всю свою благовоспитанность и закладывая руки за фалды фрака, – разговоры разговорами, но подожди, пока ты сам женишься. Мужчина должен быть в своем доме хозяином и должен дать это почувствовать.

Шелтону пришла в голову забавная мысль.

– Послушай, Хэл, – сказал он, – а как бы ты поступил, если бы твоей жене надоело жить с тобой?

Эта мысль, видимо, показалась Хэлидому нелепой и даже не заслуживающей внимания.

– Я, конечно, не думаю, что это может с тобой случиться, но попробуй представить себя в таком положении.

Хэлидом вынул зубочистку, резким движением ковырнул ею в зубах и потом ответил:

– Я бы не потерпел никаких глупостей! Увез бы ее путешествовать, развлек: она бы живо образумилась.

– Но если бы она и в самом деле чувствовала к тебе отвращение?

Хэлидом прочистил горло. Такая мысль была явно неприличной: как мог кто-либо чувствовать к нему отвращение? Однако он не потерял самообладания и, глядя на Шелтона как на дерзкого, но забавного ребенка, ответил:

– В таких случаях приходится очень многое принимать во внимание.

– Мне кажется, – сказал Шелтон, – что тут все дело просто в самолюбии. Как можно требовать от женщины того, чего она не хочет?

– Мужчина не должен страдать из-за женских истерик, – наставительным тоном произнес Хэлидом, разглядывая свой стакан. – Нельзя забывать о существовании общества, детей, дома, всяких денежных обстоятельств и тысячи других вещей. Все это хорошо на словах… Тебе нравится это виски?