Софи Кинселла - Минни шопоголик

Все ясно, Дженис повредилась умом.

– Вас же никто об этом не просил, – осторожно замечаю я. – Но можно отдать их на благотворительность.

Такое впечатление, будто я превратилась в Джесс. И голос у меня твердый, как у нее. Но зачем, объясните мне, Дженис связала детские одежки еще до того, как Джесс с Томом обручились!

– Я поговорю с Томом. – Дженис, похоже, пришла к какому-то внезапному решению. – Он согласился с этим глупым планом только потому, что желает угодить Джесс. Мой мальчик мечтает о собственном ребенке, я-то знаю. Хочет сохранить наш генофонд. Семья Мартина восходит к Кромвелю. У нас есть генеалогическое древо.

– Дженис, мне неприятно вмешиваться…

– Посмотри! – Ее взгляд фокусируется на ближайшей полке. – Перчатки для работы в саду! На подкладке! Всего за фунт!

Домой мы возвращаемся оживленные. Пришлось взять такси, потому что у нас оказалось неимоверное число пакетов, но мы сэкономили в магазине кучу денег, так почему бы не заплатить за такси?

Дженис на время забыла про младенцев и генофонд, она вынимает из своих пакетов всякую всячину и любуется.

– Полный набор для ухода за зубами, даже зеркальце! Всего за фунт! Миниатюрный бильярд! Всего за фунт! – После очередного открытия она замолкает, дабы удостовериться, что все так же поражены, как и она.

Мама накупила пластиковых контейнеров, груду кухонной утвари, большие кастрюли, несколько пузырьков с шампунем «L’Oreal», искусственные цветы, коробку открыток на день рождения и прикольную швабру с полосатой розовой ручкой, она обязательно понравится Минни.

А я под самый конец обнаружила замечательные деревянные вешалки. Три за фунт, и это настоящая находка. В любом другом месте они будут стоить по меньшей мере два фунта за штуку. Поэтому я купила сразу девяносто вешалок.

Таксист помогает нам втащить покупки в дом. Мы сваливаем поклажу в холле.

– Ну, – говорит мама, – и устала же я после такой работы! Хочешь чаю, родная? С печеньем, пропитанным виски…

Она начинает рыться в сумках в поисках печенья, и тут из кабинета выходит папа. С минуту он ошалело взирает на нас и наши семнадцать пакетов.

– Что это? – спрашивает он, выйдя из ступора. – Что это такое?

– Мы были в магазине, где все по фунту, – радостно сообщаю я. – И славно поработали!

– Джейн… – Папа недоверчиво смотрит на море пакетов. – Мы собирались экономить , если ты помнишь.

– Я этим и занималась. Ты что, не слышал? Я делала покупки в магазине, где все по фунту!

– И вы скупили весь этот чертов магазин? Там после вас хоть что-нибудь осталось?

Ох-ох-ох. Мама тяжело вздыхает, лицо обиженное.

– Если хочешь знать, Грэхем, я купила нам консервированную пастушью запеканку с мясом и печенье, раз мы больше не можем позволить себе «Окадо»! – Отыскав печенье она сует его отцу под нос. – Сказать, сколько это стоит? Пять упаковок – фунт! И это ты называешь тратой денег?

– Джейн, я вовсе не говорил, что мы не можем позволить себе «Окадо», – растерянно бормочет папа, пятясь к двери. – Я просто сказал…

– В следующий раз я пойду в магазин, где все по девяносто девять пенсов! – Мама срывается на визг. – Или в магазин, где все по десять пенсов! Ты будешь доволен, Грэхем? Или, может, ты сам отправишься за покупками? Может, теперь ты будешь заботиться о том, как накормить и одеть семью?

– Накормить и одеть? – саркастически вопрошает папа и кивает на розовую швабру. – А какое отношение имеет к этому данная штуковина?

– Значит, мы не можем позволить себе жить в чистоте? – Мама уже вся красная от гнева. – Мы не должны мыть пол?

– Мы можем мыть его теми швабрами, которые уже у нас имеются! – взрывается папа. – Если я увижу еще одно бесполезное приспособление для мытья полов…

Та-а-ак. Думаю, пора сматываться, пока меня не втянули в это дело и не начали вопрошать: «Бекки согласна со мной, правда, Бекки?»

К тому же я умираю от желания выяснить, как дела у Кайлы и Минни.

Они провели вместе два часа. Кайла должна была оказать позитивное влияние на Минни. Вдруг они приступили к китайскому или французскому? Или к вышивке!

На цыпочках подхожу к кухонной двери в надежде услышать, как Минни распевает мадригал или считает «un, deux, trois» с идеальным французским прононсом, а возможно, складывает головоломку. Но до меня доносятся слова Кайлы: «Ну, Минни! Ну давай же, Минни!»

Голос у нее слегка усталый, и это странно. Я-то считала, что у нашей няни неиссякаемая энергия, как у всех, кто пьет сок из брокколи.