Маурин Ли: Бедная Марта

— Это не очень-то честно по отношению к моим соседям, верно, девочка моя? — заявила она вчера, когда Кейт, проделав долгий путь до Бутля, убеждала ее уехать. — Им-то некуда деваться, а чем я лучше?

— В таком случае берите с собой всех соседей, если дело только за этим.

Ради того, чтобы Марта оказалась в безопасности, Кейт готова была приютить у себя весь Бутль.

Руки Кейт дрожали, а сердце учащенно билось — верный признак того, что ей надо как можно скорее выкурить сигарету. Она специально не положила пачку на тумбочку рядом с кроватью, чтобы избежать искушения. Откровенно говоря, она вообще собиралась бросить курить — доставать сигареты стало дьявольски трудно, да и в общем-то Кейт отчетливо понимала, что вредит собственному здоровью, набирая полные легкие табачного дыма, пусть даже она его потом и выдыхает.

Спустя некоторое время, когда сердце уже готово было выскочить из груди, она сдалась, решив, что заснуть в таком состоянии ей все равно не удастся. Выбора не оставалось: придется спуститься вниз, чтобы выкурить сигарету и выпить чашку чая.

Выйдя на лестничную площадку, Кейт приоткрыла дверь в комнату Гарри и осторожно заглянула внутрь. Светлые волосы сына виднелись из-под вороха одежды, которой он укрылся, и до слуха Кейт донеслось негромкое сопение. Скорее всего, мальчику снилось, что он стал пилотом бомбардировщика или капитаном подводной лодки; он частенько рассказывал матери о своих наполеоновских планах.

— Я хочу, чтобы ты мной гордилась, мам, — говорил он.

— Я и так горжусь тобой, сынок.

Гарри исполнилось десять, и Кейт знала, что если эта ужасная война продлится достаточно долго и он успеет принять участие в боевых действиях, она непременно сойдет с ума. Ее старший сын, Питер, служил в военно-морском флоте, и она не имела ни малейшего представления о том, где он сейчас, поскольку его местонахождение было военной тайной. Люси, ее дочь, училась в Лондоне на медсестру, да и супруг Кейт почти наверняка пребывал в полной безопасности. Но тем не менее, его не было рядом с ней сейчас, когда она так отчаянно в нем нуждалась. Да и вообще, ей очень хотелось, чтобы вся семья собралась дома, особенно учитывая то, что Рождество уже не за горами.

Кейт закрыла дверь в комнату Гарри и на несколько мгновений прижалась лбом к прохладному дереву, надеясь, что сын проснется и тогда они смогут немного поболтать. Она приготовит чай, а потом заберется с ногами к нему на кровать, сунув их под одеяло, чтобы согреться его теплом. Ради такого счастья Кейт готова была даже отказаться от сигареты.

Но Гарри не проснулся. Кейт вздохнула и стала спускаться вниз. В коридоре стояла новогодняя елка — собственно, всего лишь несколько еловых лап с дерева, которое росло у них в саду, укрепленных в красной деревянной кадке и наряженных самодельными игрушками. Елочные гирлянды, в отличие от елки, настоящие, те самые, которые Кейт купила в первый год своего замужества, были развешаны по стенам гостиной. Увы, они не перемигивались разноцветными огоньками, поскольку несколько лампочек перегорели, а достать новые во время войны представлялось делом решительно невозможным.

Кейт поставила чайник на огонь и закурила, глотая дым с таким отчаянным наслаждением, словно это была ее первая сигарета в этом году. Чая оставалось всего несколько ложечек, а талонами из продовольственной книжки она сможет воспользоваться только послезавтра. Кейт залила кипятком листья заварки, оставшиеся в чайнике, и принялась тщательно перемешивать их. Чай наверняка получится очень слабым, но это все-таки лучше, чем ничего.

Приготовив чай и накрыв чайник плотным стеганым чехлом, Кейт выключила свет и вышла наружу, где ее встретила сцена, которую можно было назвать воплощением самых страшных ее кошмаров.

Дом стоял на вершине холма — не очень высокого, но достаточно крутого, чтобы видеть, как в нескольких милях отсюда Ливерпуль стирают с лица земли. Кейт крепко зажмурилась и вновь, в который раз, подумала о Марте. В ушах у Кейт стояли крики и стоны раненых, пронзительный вой сирен пожарных машин и карет «скорой помощи», спешащих на вызовы. Перед ее внутренним взором, словно наяву, возникла стена яростного, всепожирающего пламени, руины, безжизненные тела погибших и провалы выбитых окон.

Она была там, в самом сердце этого ожившего кошмара, когда в доме зазвонил телефон. Быстро, но стараясь не шуметь, Кейт вбежала внутрь, закрыла дверь, наощупь пробралась в коридор и схватила трубку.