Наринэ Абгарян - Всё о Манюне (сборник)

– Помню! Это я при тебе говорю какао, а при мсье Карапете буду называть его горячим шоколадом, – заверила меня Маня.

Скоро мы уже были на месте. Я хотела толкнуть калитку, но Маня схватила меня за руку.

– Подожди!

– Чего тебе?

– А парижская осанка?

– Ах да! – хлопнула я себя по лбу. – Парижская осанка!

Мы плотненько прижались спиной и пятками к забору, задрали к ушам плечи, завели их назад и плавно опустили. Постояли какое-то время, привыкая к «парижской осанке», и наконец отколупались от забора.

– Ну, как я выгляжу? – скосилась я на Маню.

– Шикиблеск! – шепнула уголком рта моя подруга. Она вышагивала так, словно аршин проглотила, и выглядела как истинная француженка.

Мы толкнула калитку и вошли во двор.

Шли рядышком, гордо задрав головы и отклячив назад попы. Шеи были вытянуты сильно вверх, ключицы воинственно торчали вперед, ноги мотались где-то далеко внизу и даже чуточку, кажется, позади. Обе от напряжения косолапили и дышали с большим напрягом.

– Я так долго не выдержу, – пожаловалась я Мане.

– Главное – до стульев добраться, а там можно и расслабиться, – подбодрила она меня.

Когда мсье Карапет открыл нам дверь, мы уже практически были на последнем издыхании.

– Здравствуйте, мадемуазели, – расплылся в улыбке мсье Карапет.

– Здравствуйте, – каркнули мы и шаркнули ножкой.

Мсье Карапет любезно посторонился, пропуская нас в дом. Мы прошли мимо него и прямиком направились на кухню.

– Хотите посмотреть мои картины? – поинтересовался нам вслед мсье Карапет.

– Нет! – выдохнули мы. – Нам бы чуточку за столом посидеть.

– Ну и ладно, – рассмеялся мсье Карапет, – тогда сделаю вам горячего шоколада.

– Хорошо, – милостиво согласились мы, сели за стол и наконец расслабили мучительную французскую осанку, – фух!

– Как у вас дела? Какие новости? – галантно поинтересовался мсье Карапет.

– Мы поели сегодня тушеных овощей!

– Какой ужас, – всплеснул руками мсье Карапет, – вы же их ели на той неделе!

– Так и мы о том же говорили Ба, но она не стала нас слушать! Нет чтобы картошечки пожарить, – пригорюнились мы.

Мсье Карапет сочувственно покачал головой. Потом он открыл холодильник и долго вглядывался в его содержимое, пытаясь вспомнить, что ему там надо было взять.

– Что-то в горле пересохло, – не вытерпела Маня.

– Ах да, молоко! – воскликнул мсье Карапет и вытащил из холодильника бежевый молочник. Он налил в эмалированный ковшик молока и поставил его на маленький огонь. Когда молоко разогрелось, он добавил туда плитку горького шоколада и две чайные ложки какао. Выставил на поднос вазочку с вафлями и сахарницу. Мы, затаив дыхание, следили за его движениями.

– Наринэ, вчера вечером я имел долгий разговор с твоим дедом, – нарушил молчание мсье Карапет.

Мы с Манькой переглянулись. Мой дед был партийным работником, идейным и кристально честным коммунистом, и всю жизнь верой и правдой служил стране, благодаря которой он, круглый сирота, беженец из Западной Армении, получил образование и смог устроиться в жизни.

– Если бы не русские, то нас бы уже давно не было, – любил повторять он.

– Ты не видел настоящей жизни, – мгновенно вскипал мсье Карапет, – и настоящих русских ты не видел!

– А ты видел! – вспыхивал в ответ мой дед.

– А я видел! Весь Париж был наводнен настоящими русскими! – бушевал мсье Карапет. – Настоящие русские уехали из этой страны после позорной революции, а здесь остались одни конформисты!

– И эти конформисты выиграли Вторую мировую войну! – восклицал дед. – Полетели в космос и придумали самолеты вертикального взлета!

Мы с Маней нередко присутствовали при этих перепалках и знали все аргументы противоборствующих сторон наизусть. Слово «конформисты» нас сильно пугало, и мы каждый раз втягивали головы в плечи, когда дед с мсье Карапетом начинали обзывать людей конформистами. Спросить, что это означает, нам не хватало смелости. «Убийцы, наверное», – предполагали мы.

Вот и сейчас, когда мсье Карапет сказал нам, что вчера имел разговор с моим дедом, мы сильно напряглись.

– Снова поссорились, – шепнула мне Манька.

– Ага, – пригорюнилась я.

– Мы поговорили о Стендале, – продолжал мсье Карапет.

«Красное и черное», – мелькнуло в наших головах.

– О Гюго.

– Поругались, великий он писатель или шарлатан.

– О Бунине.

– Восторгались.

– О Маяковском.

Маня вцепилась мне в руку.

– Сейчас скажет про Маркса, – шепнула она одними губами.