Наринэ Абгарян - Всё о Манюне (сборник)

– Хорошо, поедем, – буркнул он.

– Попробовал бы не согласиться, – хмыкнула Ба.

Прохладным апрельским утром Вася, отчаянно дребезжа, вкатился в наш двор. Через минуту мы с Каринкой забирались в машину – нужно было поторапливаться, иначе своим кряхтением Вася поднял бы на ноги весь дом. Мама спустилась поздороваться и пожелать удачной дороги.

– А чего это Миша такой хмурый? – спросила она, заглянув в машину.

Дядя Миша сидел за рулем мрачнее тучи. Как говорят у нас в городе – катастрофа капала с его бровей. Вот такое угрюмое у дяди Миши было выражение лица.

– Страдает, – хохотнула Ба, – не дали отдохнуть в законный выходной.

– Надя, – дядя Миша алкал справедливости, – вот скажи мне честно, ты бы стала выгонять своего мужа из дома ни свет ни заря в воскресное утро?

Мама вздохнула и посмотрела на него таким взглядом, каким недавно смотрела на Гаянэ, когда та нечаянно прошила свой палец на швейной машинке. Правда, Гаянэ тогда подняла крик на весь дом, а потом полвечера рыдала в кухонные шторы и грозилась разбить нехорошую швейную машинку молоточком. А дядя Миша страдал молча и желания разобраться с Ба молоточком не выказывал.

– Миша, – вздохнула мама, – изжогу-то твою нужно лечить? И потом, если бы Юра сегодня не дежурил, он бы обязательно поехал с вами.

Дядя Миша ничего не ответил, только остервенело задвигал рычагами и нажал на педаль акселератора.

– Кха-кха-бумммм, – зашелся в кашле Вася.

– Ведите себя хорошо, – крикнула мама, – и слушайтесь Ба.

И в тот же миг Вася, этот немилосердный вестник апокалипсиса, этот металлический пасынок отечественной автопромышленности, рванул с места.

На самом деле Вася был, конечно же, не вестником апокалипсиса, а автомобилем повышенной проходимости «ГАЗ-69». Но достался он дяде Мише в странном виде. Кроме остальных ошеломляющих модификаций, которым подверг его бывший владелец, была видоизменена еще и кабина. За передними сиденьями «ГАЗика», вдоль боков, были прибиты две деревянные плохо отшлифованные лавки. Усидеть на них по ходу движения было очень сложно, потому что, во-первых, уцепиться решительно не за что, а во-вторых, машину трясло так, что периодически пассажиры кузова оказывались пятой точкой на голом полу. Поэтому на протяжении всей дороги мы пихались, переругивались и визжали, а Ба покрикивала на нас. Ну и, кроме всего прочего, мы с Манькой безостановочно пели.

Обычно под неустанное Васино кряхтение мы сначала перепевали репертуар нашего хора, потом переходили к песням из любимых мультиков и сказок, а когда заканчивались и эти песни, мычали папин любимый альбом Стью Гольдберга. А остальные пассажиры всю дорогу с каменными лицами терпели наш концерт.

К счастью, в этот раз дело до альбома Гольдберга не дошло – через час мы уже были в горах. Ба показала нам, как правильно собирать авелук, и мы тут же приступили к его сбору. Зелени кругом оказалось так много, что можно было, не сходя с места, нарвать целую охапку мясистых, густо пахнущих листьев.

Дядя Миша наотрез отказался собирать с нами авелук.

– Я вас привез? Привез! А теперь хочу выспаться.

– Тогда съезди в ближайшее поселение и купи у людей сепарированной сметаны и молока, – попросила Ба.

– Нет, – уперся дядя Миша, – сначала вы соберете зелень, а потом мы заедем в селение, и ты сама купишь чего тебе надо. А то потом будешь ругаться, что я взял кислую сметану или снятое молоко.

В Дядимишиных словах был резон – еще ни разу ему не удавалось угодить Ба покупками. Потому что дядю Мишу с поразительным постоянством надували все торговцы. Если он брал на рынке овощи, то обязательно гнилые, если фрукты – то кислые и невкусные, если мясо – то дряхлое и жилистое.

– Мойше, – гремела на весь дом Ба, – на кой ляд ты взял эти мощи? Их даже мясорубка не возьмет!

– Торговец клялся, что мясо свежее, – защищался дядя Миша.

– Как минимум с какого-то доисторического звероящера! – кипятилась Ба.

Поэтому, когда дядя Миша отказался собирать авелук, Ба даже обрадовалась.

– Пусть поспит. А то наберет сейчас полный мешок сорняков, перебирай потом, – пробурчала она.