Наринэ Абгарян - Всё о Манюне (сборник)

А однажды у нас в лагере случилась гостья. Как-то Гарегин Сергеевич уехал в город и вернулся на следующее утро не один, а в сопровождении какой-то тетеньки. Тетенька носила непроницаемое выражение лица и воинственно оттопыренную во все стороны попу. Попа была такой большой, что в рост и в ширину тетенька казалась одинаковой.

– Ребята, знакомьтесь, это ответственный работник райкома Софья Ишхановна. Сегодня вместо водных процедур вы прослушаете ее лекцию о политической ситуации в мире.

– Ну почемуууу вместо водных процедуууур? – расстроились мы. – Можно о политической ситуации в мире рассказать в тихий час!

Но Гарегин Сергеевич объяснил, что Софья Ишхановна очень занятый работник и сразу после лекции должна вернуться на работу, поэтому ждать тихого часа она никак не может. Лагерь понуро поплелся в столовую, а потом построился на плацу, чтобы послушать лекцию таинственной тетеньки из райкома. Актового зала, как вы понимаете, в «Колагире» не было.

Софья Ишхановна вышла на плац в пионерском галстуке и поинтересовалась, нравится ли нам в лагере.

– Нрааааавится, – соврали мы.

– Это хорошо, – кивнула она и сразу перешла к сути дела. Грозно хмурясь и называя западные страны клубком змей, прошлась по НАТО и рассказала о подвиге простого вьетнамского народа, не сдавшегося капиталистическому агрессору. Далее она подробно ознакомила нас с решениями последнего съезда ЦК КПСС. Кончик длинного носа Софьи Ишхановны услужливо вздрагивал в такт лекции, юбка почтенно трепетала вокруг необъятных бедер. Каждые пять минут лектор снимала очки и окидывала заскучавшие отряды долгим, немигающим взглядом. Дети тут же вытягивались по стойке смирно и сурово глядели вперед.

– Вопросы есть? – спросила Софья Ишхановна, закончив свой политический ликбез.

– Нет! – в один дружный выдох рявкнули мы.

– Очень жаль, – осуждающе глянула на Гарегина Сергеевича наша гостья. Гарегин Сергеевич дернул подбородком и остервенело заходил желваками, но говорить ничего не стал.

Под апокалипсическое Славиково дудение вожатые вручили Софье Ишхановне благодарственное письмо и рамку меда и выпроводили из лагеря вон.

Мед дед Сако буквально от сердца оторвал – пасека у него была небольшая, а значит, каждая рамка на счету.

– С такой кормой не есть надо, а пахать круглые сутки, – гневно пыхтел он потом в сторожке.

– Саркис, я твой должник навек. Хочешь, буду с тобой в шахматы играть? – предложил растроганный Гарегин Сергеевич.

– Хочу!

И вечерами в сторожке стали разворачиваться жаркие баталии.

– Вот тебе шах и мат, сначала играть научись, а потом ко мне приходи, сынок!

– Саркис! Подожди минуту. Какой шах и мат? А где мой ферзь? Ферзь вот здесь стоял, куда он подевался?

– Я, что ли, должен за твоим ферзем следить? Твой ферзь, ты за него и в ответе!

– Саркис, да ты жулик, я смотрю.

– Собакин щенок, какой я тебе жулик? Я же два хода назад твою королеву конем положил! Голова твоя дырявая, всю память растерял среди этих душманов. Давай еще одну партию, авось отыграешься, хе-хе!

– Не надо про душманов, не трави мне душу, дед.

– Не буду, ладно, извини. Е2-Е4, поехали, Гарегин Сергеевич.

Через неделю случился родительский день.

В преддверии столь знаменательного события субботу объявили санитарным днем. И если первую половину дня дети провели в немилосердной уборке – драили комнаты, протирали окна и меняли выданное по случаю чистое постельное белье, то всю вторую половину небольшими группами ходили в баню – помыться и устроить кой-какую постирушку.

Баня находилась в двадцати минутах ходьбы от лагеря и являла собой весьма странное сооружение – деревянные стены были насквозь съедены жучками, в единственном окне левым верхним клыком торчал осколок стекла, а под потолком в витиеватом узоре проходили устрашающего вида трубы. Трубы там и сям были обмотаны какой-то драной материей, которая периодически ссыпалась вниз жесткой, пахнущей ржавчиной трухой. И только бетонный пол с парочкой сливов да сикось-накось приваренные к трубам лейки свидетельствовали о том, что это таки баня, а не заброшенный ангар для допотопных тракторов «Коммунар».