Аня Бутенко: Альбом для ЭпплДжек (СИ)

Пол дрожит, художник нервничает, отчего стол ещё сильнее качается. В итоге ноги Пинки Пай — хорошее же имя, весёлое, открытое! — кривые, неестественно согнутые. Ластика поблизости не оказалось, и Джек решила: пусть это она типа прыгает! А ещё молодой гений хочет немножко похулиганить, поэтому рисует поднос с кексами не в копыте, не во рту, а зажатым в кудрявом хвосте. И тут ЭйДжей прорывает — кексы в секунду оказываются украшены бантиками, стразиками, ленточками и прочей «девчачьей фуфнёй», как сказала бы бабуля Смит. Но откуда они все? И Джек рисует утончённую белоснежную единорожку с завитой фиолетовой гривой и глубокими сапфировыми глазами. Эта пони — настоящая редкость среди грубых злых пони, настоящая диковинка, настоящая драгоценность. Рэрити?..

Эта пони богата, и она всего добилась сама, а не как глупая Кэррот Топ, швыряющаяся деньгами из маминого-папиного кармана — ЭйДжей тихонько скрипит зубами и дорисовывает хвост. Всё готово. Рисунки полностью закончены.

И в тот же миг небо взрывается тысячей красок, накрывает цветной волной, оглушает и опрокидывает. Смешанные чувства руководят кобылкой: вместо того, чтобы прятаться под стол или громко звать бабушку, она садится на пол и смотрит. Смотрит, как вся праведная ярость, облачённая в семь цветов, вырывается наружу, рвёт небеса, сминает жалкий грешный мирок под себя. Гигантская радуга пропускает сквозь себя всю вселенную и тихо затухает на горизонте, погасая, растаивая. Странное осознание проникает в сердце и разум земнопони, не давая ни пошевелиться, ни закричать, ни вдохнуть.

Приходит бабуля Смит. Её ещё пока потряхивает, но старушка твёрдо стоит на своих копытах.

— ЭпплДжек, дитятко, ты тут как? Мы уж тебя звали, звали, да не докричались… Хорошо усё, хорошо. Только ты тогда, если што, под стол прячься, а то мало ли…

Дитятко не отвечает, а лишь поднимается и на негнущихся ногах подходит к альбому. Странный радужный удар каким-то образом перевернул странички на рисунок с кобылицами мироздания. ЭйДжей смотрит в глаза синей ночной лошади и уже не видит в них тепла, мудрости и уверенности. Теперь там тьма. Тёмно-синий фон становится чёрным, а нарисованное солнце блекнет и словно бы испаряется с листа.

— ЭпплДжек, ты так со мной не шути, перестань уж столбом стоять, услышь, што родная бабка-то говорит…

— Бабуль, мне надо срочно уйти. Надолго, возможно, навсегда, — внезапно говорит кобылка и сама пугается своих слов. Старая пони чуть не падает на пол от изумления.

— Это как так? Далеко ль? И куда тебя несёт? А? Это што за фокусы, из дома на ночь глядя убегать, ась?

— Просто понимаешь, бабуль, — вздыхает ЭпплДжек и подходит к комоду, на котором лежит её ковбойская шляпа. — Если я не уйду, то ночь, возможно, будет вечной. Когда пятеро соберутся вместе, Искра появится. А без Искры Элементы не подействуют, уж извини. Не я так придумала, чесслово! Но я буду писать каждый день, вот правда! — земнопони с силой толкает дверь, надевает шляпу и выскакивает за порог. — Иииий-ха! Всем пока! Ещё увидимся!

Прекрасная радуга исчезает вместе с последними лучами заходящего солнца, растворяясь и растекаясь по успокоившемуся небу…