Александр Шишов - Младшая сестра

Большая чёрная корова с белыми пятнами по бокам и на спине, с загнутыми кверху рогами, старательно облизывала новорожденных. Обрадовавшись знакомому голосу, она тихо промычала, как бы извиняясь перед хозяйкой, что отстала от стада.

Мария Петровна ласково потрепала корову по гладкой шее и отдала ей взятый для себя хлеб.

— Что же теперь делать-то? — советовалась она с дочкой. — От телят её не уведёшь, да и оставить их нельзя.

Она во весь голос кликнула пастуха. И Настя кликнула. Но пастух их не услышал. Должно быть, ушёл далеко: последний раз он трубил за утиными болотами.

— Настя, надо бежать за лошадью. Найдёшь ли дорогу-то? — сказала мать. — А то здесь, с Пеструлей, оставайся.

— Что ты, я скорее тебя сбегаю! Вот только бы не заблудиться. Выведи меня на луг.

Мария Петровна вывела дочку на луг, а сама вернулась к корове с телятами.

Солнце опускалось ниже и ниже, набежала туча. Ветер закачал макушки деревьев. На желтеющих листьях зашумели редкие капли дождя. Настеньке никогда не приходилось отлучаться так далеко от дома. То было страшновато ей, а тут, как нашли Пеструлю, и силы прибавилось, и бояться перестала; сбросила с ног башмаки и, босая, без оглядки бежала и бежала в деревню. Только в одном месте девочка услышала, как что-то зазвенело: «дзинь-дзинь…» Она присела на корточки, затаилась, а затем увидела: прямо на неё выскочил рыже-бурый пёс с колокольчиком на ошейнике.

Настенька легко вздохнула и, замахав на него руками, закричала:

— Ступай скажи своему хозяину: нашли мы Пеструлю-то! Нашли с телятами. Я за лошадью бегу.

Здесь она опять услышала: «ду-ду-ду…» Пастух где-то был неподалёку. Сказать бы ему, да некогда — мама заждётся.

Когда Настенька выбралась на знакомую, наторённую колёсами дорогу, сердечко её шибко стучало в груди, но она только прибавляла шагу.

На дворе фермы девочка застала заведующего — усатого, сердитого дядьку Семёна Ивановича Вихрова. Увидела его — сказать надо, а слова не выговариваются, так замучилась.

— Нашли? — спросил он её.

— Пеструля отелилась… Мама велела на лошади… Два телёнка, — еле выговорила Настенька.

И Семён Иванович сразу повеселел, глаза его стали добрыми.

— А куда ехать-то?

— В лес. Я покажу. Скорее!

Пока запрягали лошадь да накладывали в телегу свежего сена, Настенька забралась на передок телеги, свесила с грядицы босые ноги.

— Скорее, дядя Семён, а то темно станет…

А дядя Семён не очень-то торопился. «Ему хоть ночь — не ночь: он не забоится. А каково там маме-то!» думала девочка и, когда выехали, стала усердно сама погонять лошадь кнутом.

Дорога повела лесом, такая узенькая, тёмная, неровная, осыпанная жёлтыми листьями. Попадись встречная подвода — не разъехались бы. Они услышали в разных концах голоса: «Ау, ау, ау!» Кто бы это мог быть? Под вечер за грибами или орехами не ходят. Настенька, дрожа всем телом, забеспокоилась. Дядя Семён, закутав ей плечи дождевиком, сказал:

— Послал я женщин вам на помощь — разыскивать Пеструлю. Вот они и перекликаются. Не бойся.

На развилке, как сворачивать вправо, Настя увидела сломанный сучок на дереве — заприметила его.

— Вот здесь надо ехать, здесь. Теперь уже близко до них. Сворачивать никуда не надо.

Семён Иванович остановил лошадь и сильно, на весь лес, аукнул. От его голоса раскатилось эхо. И тотчас же ему ответила труба пастуха.

Когда приехали на ту самую полянку, где нашли Пеструлю, Настенька увидела мать и очень обрадовалась ей, да и Мария Петровна, истомлённая ожиданием, обрадовалась дочке и Семёну Ивановичу.

— Ну вот, всех ввела в хлопоты наша Пеструля! — сказала доярка. — Не надо бы пускать её в стадо, а я пожалела. На дворе она тоскует…

— Хорошо, что нашли, — довольно потирая руки, ответил Вихров.

Телят положили на сено в телегу голова к голове. Они отфыркивались. И Настеньку посадили в телегу, потому что она больше всех бегала. Лошадь пустили шагом. За телегой пошла Пеструля, а следом пошли все: Мария Петровна, Семён Иванович, пастух и рыже-бурый пёс с колокольчиком.

В деревню приехали ночью. Сторож ходил у двора фермы с фонарём, ожидая их. Фонарь разбрасывал во все стороны светлые полосы.

— Коров-то моих отдоили ли? — спросила Мария Петровна.

— Всё сделали. И Пеструлю отдоим, телят молоком напоим. Идите домой с дочкой, утомились обе, — ответили ей.