Гавриил Троепольский - Белый Бим Черное ухо

– Как же это вы так рассматриваете жалобы? – спросил Иван Иваныч, теперь уже совсем спокойно и улыбаясь – на кого жалоба, тому и даете ее читать. Я бы вам и так поверил, по пересказу.

Бим заметил в глазах гостя смешинку. А тот проговорил:

– Во-первых, так положено. Во-вторых, жалоба не на вас, а на собаку. А собаке мы не дадим читать. – И рассмеялся.

Хозяин тоже посмеялся малость. Бим даже и не улыбнулся: он знал, что речь о нем, а что к чему, не мог взять в толк – очень уж непонятный гость оказался. Тот ткнул пальцем в сторону Бима и сказал:

– Собаку надо увольнять. – И отмахнул рукой к двери.

Бим понял, что от него требуют точно: уходи. Но от хозяина он не отступил ни на сантиметр.

– А вы позовите жалобщицу – поговорим, уладим, может быть, – попросил Иван Иваныч.

Гость, сверху ожидания, вышел и вскоре же вернулся с женщиной.

– Вот, привел тебе тетку, значит.

Бим ее тоже знал: небольшого роста, визгливенькая и жирная, она, однако, днями сидела на скамейке во дворе с другими свободными женщинами. Однажды Бим даже лизнул ей руку (не от избытка чувств только к ней лично, а к человечеству вообще), отчего та взвизгнула и стала кричать что-то на весь двор, обращаясь к открытым окнам. Что уж она там кричала, Бим не понял, но испугался, бросился прочь и зацарапал в дверь домой. Больше вины за ним перед теткой не было. И вот она вошла. Что с ним сделалось! Он сначала прижался к ногам хозяина, а когда тот погладил его, то поджав хвост, ушел на лежак и смотрел на нее исподлобья. Он ничего не понимал из слов тетки, а она стрекотала сорокой и все время показывала свою руку. Но по этим жестам, по сердитым ее взглядам Бим понял: это за то, что лизнул не тому, кому надо. Молод, молод, был Бим, почему и не все еще соображал. Может быть, он думал и так: «Виноват, конечно, но что поделаешь теперь». По крайней мере, что-то подобное в его глазах было.

Только невдомек Биму, что обвиняли его ложно.

– Укусить хотел! Укуси-ить!!! Почти укуси-ил! Иван Иваныч, перебив стрекот тетки, обратился прямо к Биму:

– Бим! А принеси-ка мне тапки.

Бим исполнил охотно и лег перед хозяином. Тот снял охотничьи ботинки и сунул ноги в тапки.

– Теперь отнеси ботинки.

Бим и это проделал: поочередно отнес их под вешалку.

Тетка замолчала, вытаращив очи. Гость сказал похвально:

– Молоде-ец! Ты смотри, умеет, значит, – и как-то вроде бы недружелюбно посмотрел на тетку. – А еще он умеет чего нибудь?

– Вы садитесь, садитесь, – попросил Иван Иваныч и тетку.

Она села, спрятав руки под фартук. Хозяин поставил стул Биму и скомандовал:

– Бим! На стул!

Биму повторять не требуется. Теперь все сидели на стульях. Тетка прикусила губу. Гость, удовлетворенно покачивал ногой, приговаривал:

– Ладно получается, ладно, ладно.

Хозяин же хитренько прищурил глаза в сторону Бима:

– А ну дай лапу, – и протянул ладонь.

Поздоровались.

– Теперь, дурачок, поздоровайся с гостем, – и указал на того пальцем.

Гость протянул руку:

– Здравствуй, братка, здравствуй, значит.

Бим все сделал элегантно, как и полагается.

– А не укусит? – осторожно спросила тетка.

– Что вы! – изумился Иван Иваныч. – Протяните руку и скажите: «Лапку!»

Та действительно выволокла ладонь из под фартука и протянула Биму.

– Только не укуси, – предупредила она.

Ну, тут же описать невозможно. Что произошло. Бим шарахнулся на лежак, занял немедленно оборонительную позицию, прижавшись задом в угол, и в упор смотрел на хозяина. Иван Иваныч подошел к нему, погладил, взял за ошейник и подвел к жалобщице:

– Дай лапку, дай...

Нет, не подал лапу Бим. Отвернулся и смотрел в пол. Впервые ослушался. И угрюмо поплелся опять в угол, медленно, виновато и удрученно.

Ой, что тут сотворилось! Тетка задребезжала рассохшейся трещоткой.

– Ты ж меня оскорбил! – кричала она на Ивана Иваныча. – Какая-то паршивая собака меня, советскую женщину, ни во что не ставит! – и тыкала пальцем в сторону Бима. – Да я... Да я... Подожди-ка!

– Хватит! – неожиданно рявкнул на нее гость. – Брешешь ты, значит. Не укусила она тебя и не собиралась. Она ж тебя боится, как черт ладана.

– А ты не ори, – попробовала она отбиться.

Тогда гость сказал однозначно:

– Цыть! – и обратился к хозяину: – С такими иначе нельзя. – И снова к тетке: – Ишь ты! «Советская женщина», тоже мне... Иди отсюда! – рыкнул он.

– Еще намутишь раз, опозорю. Иди!

Жалобу он порвал у нее на глазах.

Последнюю речь гостя Бим понял отлично. А тетка шла молча, гордо вскинув голову и ни на кого не глядя, хотя Бим теперь не спускал с нее глаз и даже продолжал смотреть на дверь после того, как она ушла, а шаги ее затихли.