Светлана Пономарева - Боишься ли ты темноты?

— Скажите ей, что мне плохо, — попросил Ярослав, сидя в туалете на подоконнике. Был он и правда бледный и измученный.

— Она поймёт, что я вру.

— И что?

— Die Lьge schmьcken keine Mдnner1, — вздохнул Сергей.

— Вы меня все ненавидите, — вдруг прошептал Ярослав, — а как кто приедет, так сразу показывать. Как зверька в цирке. Сами говорили, что нельзя с человеком делать что попало.

— Балда, — сказал Сергей. — Ты что несёшь! Кто тебя ненавидит?

— Вы, — Ярослав отвернулся, — Вам за меня влетело от директора. Теперь, если меня даже усыновить захотят, Вы мне такую характеристику напишите, что никто меня не возьмёт!

Сергей взял Ярослава за локти:

— Кто тебе сказал эту ерунду?! Вера Ивановна? Ну, она? И ты поверил?

— Простите… — Ярослав помолчал. — Так всё плохо получилось… Но я, правда, не хотел Вас подставлять… Ладно, пойдёмте.

Ярослав спрыгнул с подоконника и пошёл на выход. С каменным выражением лица. Сергей вышел за Ярославом в коридор и увидел, как того взяла за руку Вера Ивановна:

— Где ты вечно пропадаешь! Тебя люди ждут!

Ярослав что-то неразборчиво ответил.

— Ты в каком виде, — продолжила Вера Ивановна, — у тебя что, белой рубашки нет? Сегодня праздник, ты это понимаешь?

Она повела Ярослава в игровую, где сейчас находились шефы, а Сергей направился за ними. Он хотел послушать, что же там скажет Ярослав.

Зрелище было занимательное: на пороге комнаты Вера Ивановна начала обнимать Ярослава и тараторить что-то о его способностях, о том, как его все любят. Ярослав пытался отстраниться. На фоне Веры Ивановны он был совсем маленький, почти прозрачный, в старой помятой футболке и джинсах. Все мальчишки в детском доме носили спортивные шорты, а Ярослав, наверное, стеснялся своих шрамов. Сергей смотрел на всё это с ощущением чего-то дикого и неправильного. Потом встряхнулся — Ярослав стал читать стихи. Сначала испанские, содержание которых Сергей не уловил. Потом — немецкие. Про глупость и предательство. Несомненно, это предназначалось Вере Ивановне. Но она, конечно, ничего не поняла. Ярослава хвалили, дали ему коробку конфет, ещё что-то в пакете и он вышел. Задумчиво посмотрел на Сергея:

— Я всё сделал, как надо?

Сергей кивнул.

— Тогда я пойду?

— Иди. Спасибо тебе.

Ярослав исчез в спальне. Мимо проходили девчонки, готовящие столовую к празднику, воспитатели, нянечки, руководители кружков. Сергей стоял в коридоре и размышлял, на сколько его ещё хватит в такой обстановке. Что делать с Верой Ивановной? Что делать с мальчишкой, которого он хочет взять к себе, а тот ему не верит? Что, в конце концов, происходит? Он подумал ещё минуту и вошёл в спальню. Ярослав лежал на кровати и плакал. Коробка конфет валялась на полу. Сергей поднял её, швырнул на тумбочку, а сам сел рядом с Ярославом:

— Хватит, — сказал не то себе, не то мальчику. Потом добавил: — Взрослый уже парень, а ревёшь.

— Вам-то что, — пробурчал Ярослав.

— Мне что? Да почти ничего… Ярослав, ты хотел бы поехать жить ко мне? Не в гости, а совсем. Понимаешь? Будешь мне как брат, что ли…

В комнате стало тихо. Сергей подождал минуту и напомнил о себе:

— Что скажешь, Ярослав?

Ярослав развернулся, посмотрел на Сергея, рассеяно моргая:

— А… а зачем я Вам? Я дерусь, убегаю… Вон напился…

— Значит, на перевоспитание, — кивнул Сергей, — попробую сделать из малолетнего преступника нормальную личность. Это убедит меня в собственной педагогической мощи.

Ярослав сел, зачем-то наматывая на руку покрывало и спросил:

— А когда?

— Скорее всего, с первого июля. У вас тут ремонт начинается, всех отправляют по лагерям и родственникам, а ты поедешь ко мне. Наберём с тобой переводов и засядем на два месяца. Иногда такие интересные тексты попадаются…

— А назад? В сентябре? — Ярослав вытер остатки слёз.

— Ярослав, — серьёзно сказал Сергей, — просто на лето я могу взять тебя в любом случае. Понимаешь? Но, если мы с тобой нормально приживёмся, если ты сам захочешь, останешься совсем. Да и уволюсь я, наверное, отсюда.

Ярослав молчал. Сергею казалось, что это молчание никогда не кончится. Потом мальчишка вздохнул:

— А Вы совсем на меня не злитесь, да? Вера Ивановна сказала, что злитесь.

— Она ошиблась, — мирно сказал Сергей. — Ну ладно, думай. И не плачь больше, хорошо?

— Это у меня такой организм неправильный, — оправдался Ярослав, — чуть что — слёзы. Я и дома вечно ревел. Вот всех за двойки дома ругают, а меня жалели — так я расстраивался…