Аделаида Котовщикова - Кто моя мама

— Повстречались, значит? — одобрила нянька. — Экая вам благодать! А на постель свою, все одно, отправляйся! Обход сейчас будет.

Врач, высокий, широкоплечий, светлоглазый человек, весело подмигнул Гале:

— Что, свечечка, поправляешься? А ты как, морковная рожица? — Он пощекотал Мишу под подбородком. — Глаза-то зачем в ваксу окунул?

Каким шутником оказался этот доктор! Ребята, сидя на своих кроватях, ему заранее в рот смотрели: чем он их рассмешит?

И другие врачи, сестры, нянечки были просто замечательные люди.

— Иди, помощница, утешай Ниночку! — подзывала Галю дежурная сестра. — Сейчас ей укольчик будет.

Галя придерживала за плечи шестилетнюю белокурую Ниночку, распростертую в кровати на животе, и приговаривала:

— И не больно! И не больно! Один миг! А зато поправишься быстро! Вот и все, пожалуйста!

— Сказку расскажи за то, что я не кричала! — повернув к Гале залитое слезами лицо, требовала Ниночка.

Галя подолгу рассказывала сказки, читала вслух книги, которые нашлись в библиотеке скарлатинного отделения. Миша неизменно сидел у нее на коленях. Болезнь у него была легкая, температура спала через два дня, но капризничал он много. Во время уколов отчаянно орал, вцепившись руками в Галю, не хотел есть.

Теперь Гале все приходилось съедать. Оставь-ка хоть кусочек на тарелке, — Миша закричит:

— А сама? А сама? Мне велишь! Какая!

— Ох, мама Галя, избалуешь ты молодца окончательно! — укоряли ее сестры.

Толстая няня, тетя Стеша, положила на табуретку у Галиной кровати большущий пакет:

— Ну, пляши, мама Галя! Корреспонденции тебе целая куча. А это передача. Зараз к письмам приложена.

Галя с недоумением переводила глаза с пакета на сложенные записки. Что это? Откуда?

Она разорвала плотную оберточную бумагу. Апельсины! Как много! На всю палату хватит. Печенье в пачках. Мармелад.

Галя живо раздала апельсины и развернула записки.

Все внутри у нее затрепетало. Да неужели это ей одной столько написано?

«Дорогая Галя! Мы знаем, что тебе лучше, что скоро ты совсем поправишься, и очень радуемся!»

Кто это пишет? «Мария Лукьяновна». Милая, хорошая Мария Лукьяновна!

«Тебе пришли две открытки от Павла Федотовича…»

На момент буквы запрыгали. Галя впилась глазами в строчки.

«Одна еще прежде, а другая сегодня утром. Тогда я не могла тебе переслать, — у тебя была очень высокая температура. Но сейчас тоже не посылаю, а переписала для тебя текст. Открытки очень красивые, ты, конечно, захочешь их сохранить, а из скарлатинного отделения их не вернут. Павлу Федотовичу я уже написала, что ты больна.

Будь умницей, моя девочка, слушайся врачей».

А на обороте того же листка стояло:

«Галка моя, здравствуй! Все думаю о тебе. Осматривал незнакомый город. Говорят здесь не по-русски. Работы много. Пиши, как живешь. Будь здорова! Твой дядя Павел».

И ниже, с новой строки:

«Дорогая Галя! Что же ты не написала ни строчки? Я начинаю беспокоиться и сердиться. Ходил в здешний зоосад, видел слона. Эта обезьянка на открытке немножко похожа на тебя, но, конечно, ты гораздо красивее. Большой привет от меня всем твоим ребятам, воспитательницам и Марии Лукьяновне! Твой дядя Павел».

Дядя Паша! Седые брови нарочно хмурятся, а глаза смеются. Как хорошо, что Мария Лукьяновна уже ответила ему и он знает, что Галя не бессовестная, не просто так не писала.

Хорошо, что существует тихий час. Впервые с тех пор, как появился в палате Миша, Галя была так рада тихому часу.

Лежа и стараясь не шуршать, она под сонное дыханье спящих детей читала драгоценные бумажки.

Коротенькие записки от девочек. Света, Люба, Сима пишут: «Поправляйся скорей! Мы без тебя скучаем».

А вот записка подлиннее:

«Милая Галочка! Я пишу у вас внизу на диване. Мама ждет. Она не отпустила меня одну — очень далеко, и боялась, что я сама не найду. Как я тебя разыскала, это целая история. У лифтерши я узнала, что ты вернулась в детский дом, потому что твой дядя Паша уехал…»

Да кто же это пишет? Недоумевающая Галя заглянула в конец листочка и чуть не ахнула на всю палату. Тоня! Тоня Серпуховская! Чудеса!

«Потом в канцелярии нашей школы мне сказали, где твой детский дом, и мы с мамой поехали, а ты в больнице. Галочка, поправляйся и приезжай ко мне! Тоня Серпуховская».

А глупые мальчишки ее «Гусыней» называли!