Анастасия Перфильева - Лучик и звездолёт

Васька пошёл за мальчиком покорно.

Встал где нужно. Пока, срываясь и пыхтя, Женя карабкался ему на спину, стоял не шевельнувшись.

— Порядок! — крикнул от сарая Василий. — Езжай помаленьку. И вот тебе дельце: в Матвейках дом под зелёной крышей знаешь? Доедешь — не слезай, а в окно стукни, хозяйке моей передай: сегодня за сменного дежурить остаюсь. Понял? И назад сразу, я тебя здесь встречу.

— Понял! — бойко ответил Женя.

Он подёргал уздечку, поцокал — страх уже проходил. И Васька сперва шажком, потом рысцой затрусил к воротам завода.

Красота! Женя был взволнован и счастлив. Когда Васька перешёл на рысь, стало трясти и подкидывать, больно ударяя о жёсткий хребет. Женя подёргал уздечку:

— Тпруууу!..

Васька сразу пошёл шагом. И верно, послушный. Женя даже погладил ему шею, оглянулся — жаль, нет никого!.. В общем, ничего страшного, только высоковато и жарко, шерстит ноги.

Решил повернуть Ваську, потянув уздечку правой рукой, — слушается. Левой — слушается. Ногами похлопал по бокам — ходу прибавил. Действительно, толковый конь. А если поскакать? Он стал понукать Ваську. И тот поскакал!

Со стороны это было не так уж красиво. Женя таращил глаза, рот был раскрыт, руки вцепились в гриву, его подкидывало и трясло, как пустой бидон. Но самому казалось: несётся как вихрь, как Чапаев на лихом скакуне в атаку на белых! Земля летит из-под ног, ветер рвёт одежду…

Если бы видели папа, мама, Иринка, Лёня! Или хоть Щербатый с Антошей…

И вдруг бешеная скачка кончилась. Васька перешёл на рысь, на шаг, преспокойно свернул с дороги и, не обращая внимания на седока, начал щипать траву. Женя чуть не съехал по шее на землю. Он был сражён, до Матвеек осталось всего ничего, вон по дороге идут колхозницы. Что делать? Изо всех сил дёрнул уздечку — Васька ни с места.

— Эй, парнишка! — крикнула одна из женщин. — Помочь, что ли? Не управишься?

— Пускай поест. Я его нарочно пустил, — мрачно ответил Женя.

Женщины прошли. Он решил действовать лаской: стал тянуть Ваську, называя миленьким, умницей. Не помогло. К довершению, наевшись, Васька отправился к реке. Спустился к низине, вошёл в воду и долго пил. Потом потряс хвостом, отгоняя оводов, и закрыл глаза — решил поспать. Точно и не было у него на спине лихого наездника! Такого позора Женя не выдержал.

Распластавшись, как лягушка, соскользнул он с Васькиной спины, свалился ему под брюхо, вскочил и, зажав уздечку, повёл за собой.

На дороге снова показались люди. Женя для чего-то сделал вид, что хромает. Не хватало, чтобы встретились Щербатый или Антоша!

Ковыляя, добрёл он до избы Василия. Исполнил порученное. Как же назад, тоже пешком возвращаться?

Но тут Васька словно сжалился и понял муки мальчика. Вдруг сам, без понуканий, подошёл к высокому крыльцу, повернулся боком, точно приглашая: «Садись, чего уж, довезу!..»

Женя сперва не поверил: неужели приглашает? Взбежал на крыльцо, вскочил на Ваську, и тот, никуда не сворачивая, бойко, рысью понёс его к заводу.

А вскоре случилось вот что.

Уже не один раз Женя помогал Василию гонять табун. Иногда на Ваське, иногда на Гнедухе — она оказалась вовсе не такой резвой, стала слушаться и Жениных рук. У него появилась даже новая мечта — подучиться ещё без седла и попросить у Ильи Ильича покататься в манеже на Заре!

И вот однажды, возвращаясь на Ваське с пастбища, Женя увидел: к заводу от леса медленно едет машина, «Москвич». Это был незнакомый «Москвич», выкрашенный красиво и необычно: низ коричнево-кофейного цвета, верх как топлёное молоко.

Женя остановил Ваську в воротах.

— Послушай, мальчик, ты не в курсе, где можно найти директора конного завода?

Передняя дверца «Москвича» распахнулась, из неё высунулся мужчина в белой рубашке с ярким галстуком, в продолговатых чёрных очках. Рядом с мужчиной сидела девочка в большой соломенной шляпе и тоже в тёмных очках.

— Директора? Он в конторе. А может, обедать домой пошёл.

— Ты не смог бы нас к нему проводить?

— Могу, конечно!

Женя подавил ногами бока Васьки, заворачивая его, стараясь держаться ловко и небрежно, как бывалый наездник. Васька покорно потрюхал пыльной дорогой через ворота, «Москвич» плавно вполз следом. У «рабочей» конюшни Женя смело и, ему казалось, грациозно спрыгнул, пошёл к конторе.

— Да ты садись тоже с нами! — позвал мужчина в очках, открывая заднюю дверцу.

Женя влез, скрывая радость.

— Вон видите за конюшнями дом каменный с красным флагом? Там у нас и контора!