Жаклин Уилсон - Сахарная вата

– Меня слегка занесло, согласна, – сказала я. Мне хотелось надавать самой себе по щекам. Я совсем забыла, сколько в наши дни стоит бензин.

– Я это не всерьез, пап. Просто составила список… Глупый список. Ты же знаешь, что я люблю. Вообще-то мы могли бы отъехать на твоем фургоне куда-нибудь совсем недалеко. На пикник. Или просто пойдем пешком в парк. Будем ли при этом кормить уток – не знаю, возможно, Сьюзен считает, что мы уже слишком взрослые для этого, но ты же знаешь, очень я люблю их кормить. Ах, пап, если бы только ярмарка была все еще здесь! Это было бы грандиозно! Мы могли бы покататься на карусели: сели бы со Сьюзен вдвоем на Перл и поехали. А потом ты купил бы нам по большой порции сахарной ваты в киоске у Розы. И может быть, может быть, она снова пригласила бы нас в свой чудесный дом-прицеп. Это была бы просто фантастика!

– Да, – согласился папа. – Только вот беда – ярмарки здесь больше нет. А на другие развлечения, боюсь, у меня просто-напросто не хватит денег. И на бензине мне теперь придется жестко экономить. Я подсчитал, что нам так и так придется два раза съездить отсюда до дома Билли с нашими вещами, а потом я еще обещал отвезти самого Билли в аэропорт. – Папа немного помолчал и добавил: – Я был сегодня дома у Билли, Флосс… Он слегка… Там слегка…

– Да что там такое, пап? – спросила я.

Папа как-то неопределенно развел руками в стороны:

– Да ты сама все увидишь. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы устроить тебе там уютную маленькую спаленку. Ладно, все будет тип-топ. Постучим по деревяшке. – Он постучал себя по голове, затем обвел взглядом мою комнату.

Посмотрел на выцветшие обои с оленями, феями и цветочками, которые я помню здесь всю свою жизнь, на неряшливо свисающие с карниза занавески, хлипкий, не докрашенный серебряной краской комод, посеревший от старости розовый ковер на полу.

Я вздохнула, вспомнив то время, когда все в моей комнатке было новеньким и свежим, а мама с папой вместе укладывали меня в кроватку и по очереди рассказывали сказки о летающих в моей спаленке феях.

Папа тоже вздохнул:

– Никудышный из меня дизайнер, верно, Флосс?

– Не бери в голову, пап.

– Я вообще ни на что не гожусь, да?

– Нет, пап, ну что ты. Ты замечательный. И все у нас будет замечательно, у тебя, у меня и у Лаки. – Я подняла кошку с пола и прижала к себе. – А кошек Билли Щепки ты видел, пап? Какие они?

– По сравнению с нашей маленькой Лаки – огромные.

– Ужас какой! Как ты думаешь, они не станут ее обижать?

– Нет, вряд ли. Они слишком старые и толстые, по-моему, они могут только есть да спать, и больше ничего. – Папа зевнул. – Точь-в-точь как твой отец-старик. Я совершенно выбился из сил, Флосс, а мне еще столько всего упаковывать. Боюсь, дорогая, что бо́льшую часть времени в субботу я буду занят сборами. Придется вам со Сьюзен развлекаться самим.

– Но бутерброды с картошкой ты нам все-таки сделаешь, а, пап?

– Я приготовлю вам королевские бутерброды с картошкой. Точнее, принцессины.

Папа поцеловал меня в волосы, поцеловал Лаки в ее шерстку, затем подоткнул вокруг меня одеяло, а Лаки осторожно переложил в ее гнездышко на полу. Я уютно свернулась в обнимку с Псом и Слонихой. Обхватила рукой туловище Слонихи, а ухо Пса подложила себе под щеку. Кажется, я начинала любить этих зверей. Очень. Строго говоря, я не играла с ними, но у них постепенно начали проявляться особенности характера. Их кукольные личности, если хотите. Слониха была слегка капризной, взбалмошной, непоседливой и любила выпендриваться. Я назвала ее Эллерина. Пса звали Димбл. Он был пугливым, вздрагивал от любого неожиданного движения или громкого звука. Когда рядом с ним появлялась Лаки, Димбл изо всех сил старался не быть похожим на мышь.

Я никак не могла решить, показывать своих зверей Сьюзен или нет. Дразнить меня ими Сьюзен, конечно, не станет, она не Рианнон, но про себя вполне может подумать, что я веду себя совсем как маленькая девочка.

– У тебя есть мягкие игрушки, Сьюзен? – как бы между прочим спросила я ее утром в пятницу.

– Ты имеешь в виду плюшевых медведей? Нет. Кажется, у меня был один, когда я еще ходить не умела, вот и все. Сейчас ни одного.

– О, – сказала я, твердо решив после этого спрятать Эллерину и Димбла куда-нибудь подальше под кровать.

– Я вовсе не против игрушечных медведей, просто мне очень не нравится на ощупь их искусственный мех. А вот не плюшевые игрушки у меня есть. Одиннадцать маленьких деревянных слоников, один деревянный жираф, пара крокодилов, которые могут открывать и закрывать свои пасти, и три фарфоровых кролика – один розовый, один голубой и один зеленый. Он такой большой, что возвышается над всеми другими животными, даже над слонами, как Гулливер над лилипутами.