Арна Бонтан - Попо и Фифина

— Ой, как много! — закричала Фифина, посмотрев сначала на рыбу в руках отца, а потом на колонну собранных ими крабов. — Что мы будем с ними делать?

— Найдём что, — сказал папа Жан и улыбнулся. — Кое-что съедим, а кое-что продадим на рынке. А если всё равно останется… что ж, отнесём нашему дяде Жаку, он живёт на том конце Береговой улицы. Мы ещё ни разу не навестили моего брата, с тех пор как приехали в город. Я буду рад принести ему что-нибудь в подарок. Другого ведь ничего у нас нет.

— И я тоже пойду? — поспешил выяснить Попо.

— Только не сегодня. Пока мы доберёмся до дома, будет уже слишком поздно… Ого! — Это папа Жан увидел цепочку крабов у своих ног. — Я вижу, у меня не такие уж плохие дети! Мама Анна, верно, тоже будет вами довольна. Я думаю, что вы заслужили награду, и скоро мы кое-куда прогуляемся. Может быть, даже очень скоро… Хотите на маяк?

Попо расправил плечи. Ему казалось, что так он больше похож на взрослого мужчину. И он решил не обижаться на отца за то, что его не возьмут сегодня к дяде Жаку.

Он шёл за папой Жаном и Фифиной вверх по склону и с гордостью нёс связку крабов, с неменьшей гордостью, чем папа Жан свой улов.

Прошло несколько недель, и Попо уже казалось, что всю жизнь они прожили в городе. Он позабыл, как совсем ещё недавно чувствовал себя здесь не очень-то уютно, совершенным чужаком.

Но вот как-то он услышал слова, которые вернули его к воспоминаниям о жизни в деревне. Произнесла эти слова мама Анна, и были они о её родных, оставшихся там, за холмами, о её матери Терсилии, о её сёстрах и племянниках. Маме Анне очень хотелось побывать дома, среди близких, увидеть места, где она родилась и выросла, войти в свою старую хижину. Особенно скучала она по своей сестре Марии и по её уже взрослым детям. Мама Анна за всю свою жизнь ни разу ведь никуда не уезжала, поэтому как не понять её тоски по родным местам.

— Ты можешь отправиться туда с детьми пораньше, в субботу, — сказал ей папа Жан. — Тогда у вас будет почти целых два дня. А я за вами приду к вечеру в воскресенье.

И все были довольны, что папа Жан так сказал. Попо исполнил танец посреди комнаты, Фифина захлопала в ладоши, а мама Анна даже отвернулась к двери, чтобы скрыть подступившие слёзы, — так ей не терпелось повидать своих родственников.

Суббота! Милая суббота!

Ну почему ты не можешь поторопиться и прийти поскорее — скажем, вместо пятницы или даже четверга?! Разве ты не видишь, дорогая суббота, что маленький чернокожий Попо давно уже тебя ждёт, сидя на пороге своей лачуги? Разве не замечаешь ты, как мама Анна подолгу стоит неподвижно с ребёнком на руках и смотрит, смотрит, куда-то вдаль — откуда должна появиться ты, суббота?! Так что же ты не поторопишься, милая, долгожданная суббота?..

И суббота послушалась и стала приближаться всё быстрей и быстрей. Вот она и наступила…

Попо напялил свою коротышку-рубаху и почувствовал себя настоящим франтом. Фифина облачилась в самое чистое своё платье, а малютка Пенсья была вымыта до блеска. И снова маленький отряд пустился в путь. Но это путешествие не напоминало их прежнее, когда они направлялись в город. На этот раз с ними не было осликов — их оставили во дворе нового жилища, потому что наши путники не взяли с собой никакого багажа. И потом, во главе каравана не шагал папа Жан. Он, как обычно, вышел в море на лодке, потому что не мог ведь он пропустить хотя бы один день работы. А работой его была рыбная ловля.

На окраине города путешественники остановились возле бойни. Это была обыкновенная бетонированная площадка под железной крышей. Здесь каждый день убивали множество овец и коров, чтобы в городе было мясо.

Казалось бы, что в таком маленьком городишке, как Кейп-Гаити, не нужно ежедневно заниматься убоем скота. Но беда в том, что на острове Гаити лёд — страшная редкость, его почти невозможно достать. Здесь нет ящиков со льдом или огромных холодильных камер, а климат тут необычайно жаркий. Вот и приходится ежедневно возобновлять запасы мяса. Поэтому на бойне всегда оживлённо, площадка никогда не пустует, люди всё время заняты: убивают животных.

Мама Анна была вынуждена остановиться на минуту возле бойни, чтобы удовлетворить любопытство ребят. Ведь они никогда не видели, что это такое. Но вскоре все отвернулись от жестокого зрелища — невыносимо было глядеть на десятки связанных друг с другом жалобно блеющих овец и на людей, затачивающих длинные острые ножи.