Александр Власов - О вас, ребята

— Возвращаю девятку! — с раздражением сказал он. — Глаза есть? Читай документы!

— Что случилось? — не понял заведующий.

— Я просил шестерку, а ты прислал девятку!

— А какая разница! — удивился заведующий. — Они одинаковые!

— Ты, может быть, мне еще лекцию прочтешь об устройстве генераторов?

Заведующий промолчал.

— Срочно замени! — закончил Разумовский.

Последнее из серии внеплановых совещаний у секретаря обкома закончилось в девятом часу вечера.

Подводя итоги, работник НКВД сказал:

— Пока можно брать Разумовского, киоскера и этого… иностранного специалиста.

— Двух первых возьмем! — ответил секретарь. — Но после отъезда иностранцев. А спеца этого придется все-таки отпустить! Нам он больше не навредит, — мы его хорошо запомнили. А если задержим, — с фирмой будут трения, да и Гарри подставим под удар. Это хуже, чем оставить на свободе одного опознанного и потому обезвреженного мерзавца.

В день отъезда иностранных специалистов на родину Дик тайком пробрался за завод к тому месту, где все еще высилась полуразвалившаяся пирамида пустых железных бочек.

Блюминг уже грохотал вовсю. Даже здесь, вдали от цеха, на пустыре, слышалось тяжелое металлическое громыхание. Это был один из последних прокатных станов, налаженных и пущенных с помощью иностранных инженеров.

Дик прислушался к заводскому шуму и прозевал ту минуту, когда на пустыре показалось звено Крупицина. Из строя по команде Андрея выскочили четыре пионера. Они заняли наблюдательные посты, чтобы никто не подглядел прощальную встречу Дика со звеном. Остальные подошли поближе и развернулись перед Диком во фронт.

— Мы желаем тебе счастливого пути! — сказал Андрей.

— Счаст-ли-во-го пу-ти! — не слишком громко прокричали пионеры.

Дик растерялся. Он чувствовал, что надо ответить, сказать что-то теплое, хорошее, но слов подходящих не было.

— Меня… — произнес он и запнулся. — Меня… один день дразнили… красным. Я даже подрался из-за такого прозвища… Это очень у нас опасное слово. Но мне оно нравится…

Произошло это после завтрака. Ребят срочно по тревоге выстроили. Лица у пионервожатых были серьезные и взволнованные. Третий отряд промаршировал до своей дачи и остановился под окнами. Все понимали, что в лагере произошло что-то неприятное.

— Вольно! — скомандовал пионервожатый Кравцов. — Из строя не выходить!.. Слушайте меня внимательно… Сегодня ночью кто-то из пионеров забрался в сад к гражданину Татьину и уворовал яблоки. Смыть это позорное пятно с нашего лагеря можно! Для этого надо честно признаться и извиниться перед гражданином… Если кто-нибудь из нашего отряда участвовал в ночном налете, — пусть наберется мужества и признается!

Кравцов обвел взглядом шеренгу притихших пионеров. Он знал и любил ребят. Ему казалось, что он сразу же определит виновников, если только они из его отряда. Все пионеры выглядели одинаково — немного смущенно, потому что каждый в эту минуту испытывал неловкость.

Отряд молчал.

— Выходит, никто из наших в саду не был и яблок не воровал? — спросил пионервожатый. — Значит, я спокойно могу доложить начальнику лагеря, что третий отряд состоит из честных пионеров? Так?

— Так! Так! — зашумели ребята.

— Я за свое звено головой ручаюсь! — выкрикнул Анатолий Тихомиров.

— И я! И я! — закричали остальные звеньевые.

— Верю! — коротко сказал Кравцов. — Пока не расходитесь… Ждите меня!

Пионервожатый направился к домику, где жили начальник лагеря и старший пионервожатый.

В комнате начальника лагеря у стола сидел хозяин сада — грузный сорокалетний мужчина в поношенной соломенной шляпе. Лицо его одновременно выражало оскорбленное достоинство и туповатое упрямство.

— Я забочусь не столько о себе, сколько о будущем ваших воспитанников, — говорил он, выразительно играя узкими, словно подбритыми бровями.

— Я понимаю! — раздраженно ответил начальник лагеря. — Виновные будут найдены, и обещаю вам — это не повторится!

— Еще бы повторилось! — с пафосом воскликнул гражданин Татьин. — Убежден, что не повторится! Я сумел обуздать местных, так сказать, неорганизованных любителей чужих фруктов, а уж пионеров лагеря, да еще с вашей помощью!..

Он развел руками и выжидательно посмотрел на вошедшего Кравцова.