Александр Власов - О вас, ребята

— Двадцать шестого мая, шестого июня по новому стилю, тысяча семьсот девяносто девятого года, — растягивая слова, произносил Орлов первую цифру, которую он успел заметить на странице учебника по литературе. А в это время его чуткий слух улавливал шепот Салова: «Родился…» — и Орлов уверенно продолжал: — родился Александр Сергеевич Пушкин. В тысяча восемьсот одиннадцатом году… — следовала подсказка: «Лицей!» — Пушкин поступил в лицей.

— В какой? — спрашивал учитель.

— В царский, конечно! — добавлял Орлов.

— В Царскосельский, — поправлял учитель.

— Да-да! В Царскосельский! Я оговорился… В тысяча восемьсот двенадцатом году…

— Подожди, Орлов! — перебивал его учитель. — Ты о детстве поэта расскажи.

— А что именно? — допытывался Орлов. — Детство юного поэта было большое и интересное.

— Расскажи о том, что помогло стать Пушкину великим поэтом: интересовались ли в семье Пушкина литературой, может быть, у них была библиотека, может быть, к ним заходили поэты и писатели. Расскажи о няне, о ее сказках…

— Все ясно! — живо подхватывал Орлов. — В доме Пушкиных в Москве была библиотека. Родители юного Александра Сергеевича были большими любителями литературы. К ним приходили поэты и писатели. Они разговаривали на литературные темы. Была у Пушкина и няня Арина Родионовна. У нее были сказки…

— Как были? — удивлялся учитель. — Она рассказывала их поэту!

— Да-да! — поправился Орлов. — Она часто вечерами в свободное от работы время рассказывала их поэту… юному, конечно… Он тогда еще юный был…

После мучительного длинного и несвязного рассказа в журнале появлялась очередная тройка с «вожжами».

Двоечников прорабатывали на сборах отряда. Им помогали избавляться от хвостов. А троечники, даже если у них в дневниках красовались жирные «вожжи», не вызывали опасений. В ведомости в колонках оценок за четверть «вожжи» не выставлялись. Там писалось кисло-сладкое словечко «удовлетворительно». Оно обеспечивало переход в другой класс.

Получив ведомости, три «мушкетера» пробегали глазами по сплошным «удочкам», и Салов произносил с облегчением:

— Что и требовалось доказать!

Опасность снова отдалялась на целую четверть, и три друга со спокойной душой отдавались своему любимому занятию — фехтованию.

Эта страсть захватила их давно — в третьем классе, когда Салов впервые открыл книгу Дюма и познакомился с храбрым гасконцем д’Артаньяном. В течение недели отважный мушкетер завоевал сердца еще двух мальчишек — Никашина и Орлова. А через несколько дней самодельные сабли, шпаги и рапиры скрестились в воздухе. Поединки возникали всюду: на лестничных площадках, во дворе дома, в школьных коридорах. Бои шли с переменным успехом. Руки у друзей всегда были в ссадинах и синяках. Но их боевой пыл не угасал, несмотря на раны и постоянные нарекания матерей.

Однажды горячая схватка разгорелась в скверике у трамвайной остановки. Секундантом был Орлов. Бились Салов и Никашин. Шпаги так и мелькали. Разгоряченные мальчишки не заметили, как к ним подошел стройный, подтянутый мужчина. Он постоял, посмотрел и, когда Никашин, сделав неожиданный выпад, ткнул шпагой Салова в грудь пониже ключицы, сказал:

— Хорошо работаете!

Мальчишки расцвели от похвалы. Взрослые всегда их ругали за эти поединки, а тут раздались слова одобрения.

— Мы любого победим! — похвастался Никашин. — Втроем всю улицу вызвать можем!

— Ну-у! — удивился мужчина. — Дай-ка мне твое оружие!

Он взял у Орлова палку, отдаленно напоминающую тяжелый тевтонский меч, и произнес с вызовом:

— Нападайте! Вдвоем…

— Это вы… серьезно? — недоверчиво спросил Салов.

— Самым серьезным образом!

Мальчишки переглянулись и с двух сторон накинулись на мужчину. Первым нанес удар Никашин. Вернее, не нанес, а только хотел нанести, но его шпага, встретившись с оружием противника, выскользнула, как живая, из рук и упала метрах в трех. Через какую-то долю секунды туда же полетела и шпага Салова. Они лежали рядышком на земле, и мальчишки, разинув рты, смотрели на них, ничего не понимая.

— Деретесь вы напористо, смело, но кустарно, — подвел итог незнакомый мужчина. — А фехтование — это искусство! Если захотите заниматься серьезно, — приходите ко мне завтра на стадион. Спросите Скуратова…

Ребята, конечно, приехали и с тех пор стали заниматься в секции фехтования у мастера спорта — Скуратова.

Тренер относился к ним по-отечески, но требовал точного выполнения всех условий. А их было много: утренняя зарядка, ежедневная пробежка на 3–5 километров, занятия различными видами спорта и хорошая учеба в школе. Все, что касалось физкультуры, мальчишки приняли без оговорок. Но последнее условие они встретили без энтузиазма.