Тётя-луна светится жёлто-белым светом и никогда ни на кого не сердится. Хотя и не совсем улыбается. Но я вижу, что лицо у неё доброе. Иногда вокруг луны бывает колечко. Иногда луна бывает неровной с одного бока. Она не любит быть одинаковой. Месяц тут тоже бывает, но сегодняшняя сказка не про месяц, а про луну.
Тётя-луна разговаривает со мной. У неё тихий голос, иногда она поёт, а иногда просто рассказывает. Я ей говорю:
– Привет, луна!
Она говорит мне:
– Здравствуй.
Я говорю ей:
– Как у вас там, на небе?
А она отвечает:
– Хорошо. Красиво. Но у вас на земле веселее.
Я говорю:
– А ты всё-всё видишь?
Она:
– Конечно.
– А как же ты видишь, если у тебя такое же лицо, как у всех, и только два глаза?
– Но я вижу не глазами, а светом. На что свет мой попадает, то и я сама вижу.
– А как же ты думаешь про все эти вещи сразу? И крыши, и кошек, и трубы, и окна, и детей, и деревья, про всяких разных людей, про железную дорогу и машины, про коров и скамейки…
– Смешная девочка, – говорит луна, поднимается выше и начинает петь песню, только слова я не понимаю.
Но от лунной песни старые крыши начинают серебриться, а деревья – сверкать и звенеть листьями, будто это не листья, а стеклянные кружочки. И я понимаю, что тётя-луна очень любит наш город. И наш Другой город. И остальные города тоже.
И тогда я знаю, что сегодня обязательно приснится что-то хорошее.
Глава семнадцатая
За грибами
В лесу пасмурно и светло. Тихо переговариваются капли. Над ухом шепчутся листья, а в вышине сосны гудят.
– Мама, а где грибы?
– Ищи. Смотри в траве. Под деревьями. Листики поднимай.
Мы уже собирали грибы. Раньше. У нас даже слайды есть. Я тогда маленькая была. Помню, какие они, грибы. Огромные, прохладные. Коричневатые. Я держала их за ножки, а папа фотографировал. Но сейчас не видно ни больших грибов, ни маленьких. Никаких.
– Присмотрись, – говорит мама. – Вон там, например.
Что-то белеет в траве возле маленькой ёлочки. Ёлочка словно из сказки, только опутана паутиной, и поэтому я подхожу осторожно.
– Сыроежка, – говорит мама.
– Сиэка, – говорит Лёка из-под капюшона и показывает пальцем.
– Её можно есть сырой?
– Медведям можно. А мы не будем.
Мама показывает, как срезать, чтобы не испортить грибницу.
– Грибница – это самое важное. Если её сохранять, на этом месте потом будут ещё грибы.
Мама держит сыроежку в руках. Грибочек небольшой, снизу белый, ребристый, а сверху серо-зелёный. На шляпке прилип листик.
Лёка встаёт на цыпочки, трогает пальцем. Между стволами появляется папа и показывает нам красноголовик [1]. Небольшой такой. Мама говорит: как солдатик. У него весёлая рыжая шляпка и ножка в чёрной земле.
– А почему у него ножка такая грязная? – спрашиваю я.
– Это не грязь, – отвечает мама. – Это у него на ножке такие чешуйки.
– А почему?
– Честно говоря, я не знаю. Но у красноголовиков всегда так.
Я снова иду по тихой тропинке, а вокруг только листья, хвоя да ветки. Сколько их ни поднимай, никаких грибов.
– Ой! Вон там! – Я весело бегу и вдруг останавливаюсь. На ярко-красной шляпке – белоснежные точки.
– Какой красавец, – говорит папа. – Нет, ты только посмотри, Оля, какой красавец!
– Вот, – говорю я, – мог бы быть хорошим грибом, а вырос вредный мухомор.
Я хочу разбомбить его палкой, но мама говорит:
– Оставь в покое. Это для нас он ядовитый. А звери им лечатся. И ещё этот гриб лекарственный. Вдруг кому-то понадобится.
А папа говорит:
– И вообще в природе ничего разрушать так просто нельзя. Растёт, значит, надо. Пошли.
Пока шли, я ещё один мухомор нашла. А потом целых два.
Мухоморов в нашем лесу оказалось много. Потом мы вышли на полянку, и мне наконец-то попался красноголовик!
А папа стал ещё один гриб показывать.
– Вот подберёзовик. Видишь, Настя, у них с красноголовиком нет пластинок под шляпкой. У сыроежки и у мухомора есть. А тут трубочки. Много-много трубочек. Называется «губка».
Я трогаю моховую изнанку.
– Мам, а белый гриб тоже с трубочками? Белый – он самый лучший? Я хочу найти белый гриб.
– Может быть, и найдёшь, – говорит мама. – Но другие грибки ведь не хуже. Подберёзовики, например.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу