Ая эН - Ёлка, которая пароход

Петя вышел боком. На лестничной площадке никого не было. Петя подошел к своей двери и с ужасом сообразил, что, пока он смотрел на Бабу-ягу и учил Вику курить, дверь в их квартиру была практически открыта. Прикрыта, но не заперта. А вдруг их ограбили?

О том, что грабители могут быть внутри, Петя не подумал. И о том, что мама, или дедушка, или папа могли за это время вернуться, тоже не подумал. Он был уверен, что дома нет никого и… ничего. Петя представил себе, что грабители унесли все, все вещи, мебель, цветы с подоконника. Даже, наверное, цепочку с дверей, которая открывается щелчком влево…

Петя вбежал в квартиру с колотящимся чем-то в груди.

Дома все было в порядке. Цветы продолжали расти на подоконнике в родительской спальне. Под подоконником на кухне так же спокойно продолжал расти свернувшийся калачиком полосатый котенок на пуфике-котенке. Петя с облегчением вздохнул. Наверное, грабители не догадались, что их дверь была открыта. «Это хорошо, что у нас не только дороги плохие, но и грабители не очень!» – по-взрослому, как папа, подумал Петя.

На всякий случай он еще раз обошел всю квартиру.

Дома было бесконечно тихо. Как на необитаемом острове. Петя хотел было поиграть в необитаемый остров, но вдруг оказалось, что его острова нет. Может, его смыло водой во время шторма? Шкаф стоял на привычном месте. В шкафу были и чемодан с лоскутками, и шкатулка с украшениями. И даже папины галстуки для ловли рыбы. Но толку в галстуках было чуть, потому что вместе с необитаемым островом куда-то исчез океан.

Шкаф был.

Острова не было.

Палас был.

Океана не было.

Петя посмотрел на палас, который раньше был океаном. Даже пощупал его. Палас был совершенно сухой. Обычный, голубой, с нарисованными волнами, палас. На нем валялись: железная дорога, разные Петины игрушки, елочные шары, серпантин и другие украшения. И еще этот… костюм Деда Мороза, вот.

Петя накинул на елку серпантин, а потом медленно подошел к костюму и тронул пальцем бороду. Борода не шевелилась. Петя ткнул ее пальцем посильнее. Борода ткнулась. Петя взял двумя пальцами бородинскую резинку и потянул бороду по паласу к себе. Борода потянулась. Петя оторвал бороду от паласа и понес ее к зеркалу.

Из зеркала на Петю смотрел бородатый Петя. Это было… это было смешно. Смешно! Петя побежал в комнату за бровями, усами и шапкой.

В четырнадцать ноль одну по Петиной квартире ходил, путаясь в шубе, Дед Мороз. Он поздравил с Новым годом котенка, кота и елку. Особенно он поздравил елку.

– Кто тебя так красиво нарядил, елка? – спросил Дед Мороз.

– Это Петя, – сказала елка, немного подумала и добавила: – И ему Вика помогала.

– Молодец, Петя, – похвалил Петю Дед Мороз. – Он, наверное, уже большой мальчик.

– Да, – сказала елка. – Он большой и даже в Деда Мороза не верит.

– А еще он курит! – сказал вдруг кот.

– И ничего я не курю! – закричал Дед Мороз. – Курить же вредно! Я никогда не буду курить! И мама у меня родная! Родная! Родная! Моя! Я для нее открытку клеил!

Дед Мороз побежал на кухню и принес красивую открытку с елкой и снеговиком.

– Вот! – сказал он коту. – Видишь?

И кот второй раз за день улетел мордой вниз; на этот раз он попал в угол. А Петя отвернулся и стал смотреть в окно.

Коту, наверное, было стыдно, потому что он лежал в углу, не шевелясь, и молчал. Интересно, Вика тоже в углу стоит молча? А почему вообще некоторых в угол ставят, а некоторых совсем даже нет? Кот не мог ответить на эти вопросы.

– У меня мама – родная! – повторил Дед Мороз. – А в угол меня не ставит потому… потому что зато плачет! Всю ночь! До ужина! Я сам видел! Сто тысячу раз видел!

Кот мысленно хмыкнул.

– Родная!!! – заорал Петя. – Точно родная!!! Я сто тысячу раз видел! И даже миллион раз! И миллион миллионов миллионов раз даже!!!

От крика Деду Морозу стало жарко. Он снял шубу, шапку, бороду с усами и бровями, упал на палас и разревелся, как маленький.

А в четырнадцать тридцать он уснул прямо на паласе, крепко сжимая в руке открытку. Котенок обалдело ходил вокруг и изредка тихонько говорил «мя!». Но ему никто не отвечал.

Петя проснулся в своей кровати, когда за окном было уже совсем темно. В комнате горел его любимый ночник – желтая Луна, похожая на смайлик, с ножками и ручками.

Петинамама сидела в кресле под луной и тихонько вязала. Петя сразу понял, что уже ночь, что ужин давно был и что у него есть мама. И что его мама до ужина плакала. Это было очень хорошо.