Татьяна Тимохина - Мои хорошие друзья. Лесная песня

— На земле оставлять нельзя. Кошки съедят.

Но тут подоспел Миша:

— Дяденька, дяденька, не надо! Он оттуда свалится, упадёт, разобьётся. Лучше мне его отдайте. Я кормить его буду, ухаживать за ним.

— Что ж, коли правду говоришь и не обидишь, бери.

Взял Миша грачёнка. Забот поприбавилось, но ведь и радостей — тоже.

Вспомнил, что на днях выбросила мама сломанную пластмассовую тарелку. Пошёл, поискал на том месте, нашёл, домой принёс. Хлеба туда накрошил, печенья и поднёс своему приёмышу.

— Ешь, маленький, ешь! Есть будешь хорошо — поправишься быстро, окрепнешь.

Поднял, растопырил грачёныш свои пёрышки, чёрные как смоль. Не ест, молчит, будто ничего не видит и не слышит.

Прямо до слёз Мишу довёл. До вечера Миша с ним мучился. А вечером принёс ему макароны. Грачёныш их, видать, за червяков принял и от радости даже крылышками затрепыхал. И давай макаронину за макарониной уплетать.

И даже когда кончились макароны, рот не закрывал, а требовал ещё. Миша ему тогда и хлеб, и печенье скормил. То самое, которое раньше грачёныш и видеть не пожелал. Да ещё две картошины. Крупные! А когда всё это съел грачёныш, Миша прошептал:

— Яшка!

А потом чуть громче:

— Яшка!

И опять, теперь уж совсем громко:

— Яшка, Яшка!

Сыт был грачёныш, понравилось ему такое имя, и он довольно запищал.

— Ну, значит, Яшкой тебе и быть, раз согласен, — сказал Миша.

Постепенно привык к мальчику птенец. И если Миши долго не было дома, тоскливо пищал и суетился.

— Соскучился, Яшенька, вижу, — говорил Миша, возвращаясь домой. — Ну ничего, теперь дома буду.

От хорошего ухода и ласкового отношения быстро поправился грачёныш и окреп. Теперь уж он и вырос, и научился летать. Бывало, выйдет Миша на улицу, оставит грачёныша в комнате, а с улицы крикнет:

— Яшка, ко мне!

И птенец захлопает крылышками и прямо в форточку к Мише летит. Сядет другу на плечо и по сторонам озирается.

«Он теперь от меня никуда не уйдёт, я ведь не раз уже отпускал его на волю, а он полетает, полетает и ко мне возвратится», — думал Миша.

Но вот однажды после такого Яшкиного «вылета» в форточку увидел Миша, что в небе летят грачи. Взял он птенца на руки, погладил, глянул в вышину и что было силы подбросил грачёныша вверх.

— Лети, Яшка!

Яшка и полетел. И видать, стаю догнал, с нею и исчез.

Прошёл час, другой, третий, а он всё не возвращался.

— Яшка, Яшка! — кричал Миша.

Но всё напрасно.

А к вечеру Яшка вернулся сам.

Поскучал с недельку, а потом снова стал весёлым и озорным. Так до сих пор у Миши и живёт.

Как-то раз летом пришёл ко мне Миша и говорит:

— Пойдём посмотрим!

— А что там такое?

— Да вот жучок какой-то совсем разленился, пешком не хочет ходить, автобус себе придумал.

— Автобус?

Миша подвёл меня к старому пню. Около пня я увидел червяка, на котором верхом ехал жук. Я захохотал; жук, видимо, испугался, расправил крылышки и улетел. Но через минуту он снова появился, снова сел на червяка, но на этот раз не поехал на нём, а вцепился в него и, поднявшись в воздух, потащил его за собой.

— А знаешь, куда он его понёс? — спросил меня Миша.

Я только пожал плечами в ответ.

Тогда Миша показал мне дырочку в асфальте.

Оказалось, это был не жук, а каменная оса, которая умеет пробивать даже самые твёрдые камни.

Недавно к Мише приехала бабушка. Миша очень обрадовался: с бабушкой всегда веселее. Ей можно всё рассказывать, она ведь никуда не торопится, выслушает, порассуждает.

— Бабушка, смотри — голуби прилетели! — сказал он ей однажды.

Бабушка, хотя и была занята на кухне приготовлением обеда, отозвалась.

— Это к добру, внучек, — сказала она, входя в комнату. — Издавна говорят, что голуби счастье приносят. Смотри не спугни их. И давай-ка их накормим.

Бабушка принесла в мисочке пшено и отдала внуку.

Миша взял мисочку и выбежал на балкон.

Голуби увидели его, испугались и улетели.

— Эх, ты! — сказала бабушка. — Опять поторопился. Надо было потихоньку выйти. А ты так носишься, что не только голубей, но и слона испугаешь.

— А чем же я их испугал? — удивился Миша. — Я ведь их не трогал!

Тогда бабушка неожиданно подошла к Мише и трижды хлопнула в ладоши у него перед носом.

Миша вздрогнул, попятился назад и прищурился.

— Что, испугался? — засмеялась бабушка. — А ведь и я тоже тебя не трогала. Вот так и голуби: боялись, что ты их станешь ловить.

— А я не насовсем бы их ловил. Подержал бы немножко и отпустил.