Дарья Варденбург - Никита ищет море

Потом он стал кидать все реже. Последний камень он просто выронил и устало плюхнулся на дорогу, вытянув ноги и опершись руками о колючую щебенку. Спохватился, заглянул в карман – мышонок поднял нос и зашевелил усами, принюхиваясь.

– Ты в порядке? – тихо спросил Никита. – Извини, пожалуйста.

Слева стоял бабушкин забор. Справа тянулся луг. По лугу шел, помахивая хвостом, коротконогий пес. Сверху пес был черный, как будто обуглившийся на солнце, а снизу – светло-коричневый. Хвост пса был вздернут к небу и качался из стороны в сторону, загибаясь вопросительным знаком, как будто пес постоянно задавался вопросами. Что нового? Что происходит? Мальчик, ты что тут?

Никита огляделся по сторонам и подумал: действительно, что я тут? Солнце садилось, со стороны леса потянуло прохладой. В животе заурчало от голода. Никита поглядел на бабушкин забор, вздохнул и поднялся на ноги.

– Овощи? Овощи я не люблю.

Бабушка, ничего не ответив, воткнула в гору тушеных овощей вилку и пододвинула тарелку Никите. Положив и себе порцию, бабушка села за стол, разложила на коленях салфетку и принялась есть, сидя с прямой спиной.

Рядом с Никитой стояла табуретка, на табуретке лежала перевернутая крышка от трехлитровой банки. В крышке сидел мышонок и грыз сухую гречку. В синюю пластмассовую крышечку от бутылки Никита налил воды и поставил мышонку под нос. Тот понюхал воду, замер над ней на секунду и снова вернулся к гречке. Никита так и не понял, попил мышонок воды или нет.

Оторвав взгляд от мышонка, Никита наклонился над своей тарелкой, понюхал овощное рагу и взялся за вилку.

– А колбасы нет? – спросил он, прожевав кусок морковки.

Бабушка покачала головой.

– Почему? – спросил Никита, подцепляя на вилку кружок кабачка и поднося его к глазам.

– Не ем, – ответила бабушка.

– А я ем, – сказал Никита.

Бабушка, отведя взгляд, продолжила есть. Никита сунул в рот кабачок и заел его куском хлеба.

– Ба… бушка, – с трудом проглотив хлеб с кабачком, сказал Никита, – ты можешь колбасу завтра купить?

– Купи сам, в деревне магазин есть, – предложила бабушка.

Сам? Никита еще никогда не ходил в магазин сам. С одной стороны, это здорово: пойдет, как нормальный человек, за продуктами и купит все что захочет. С другой стороны… как-то боязно, с другой стороны-то. Как это вообще делается?

Задумавшись, Никита съел полтарелки овощей.

– Все, больше не могу, – опомнившись, сказал он и отодвинул тарелку.

Бабушка прикрыла его тарелку салфеткой.

– Завтра доешь.

Что, завтра опять это жевать? Никита нахмурил брови. Бабушка встала, налила чай и поставила перед ним темно-синюю кружку. На кружке был нарисован телескоп, вокруг телескопа шла какая-то надпись. О…се…о…ри…

– Что это? – спросил Никита, проводя пальцем по надписи.

– Обсерватория астрономического института, – ответила бабушка.

– Ты там была?

Бабушка помолчала, отхлебнула из своей кружки и стала смотреть куда-то в пространство за левым плечом Никиты. Никита обернулся, обвел глазами кухню, но в пространстве ничего интересного не было. По холодильнику шагала муха.

– Спасибо за ужин, – поднимаясь, сказала бабушка.

Никита повернулся обратно и в недоумении поглядел на нее.

– За что мне-то спасибо?

Но бабушка уже занялась мытьем посуды, и к Никите была обращена ее спина в рыжей майке и седой затылок с пальмой. Журчала вода, звенели тарелки, молчала бабушка. Хорошо, что у Никиты есть мышонок, а то не миновать ему тоскливого настроения. Никита слез со стула, сел на пол перед табуреткой и приблизил нос к жующему гречку мышонку.

– Твоя комната наверху, – через плечо сказала бабушка.

Пыхтя и напрягая все силы, Никита тащил вверх по лестнице велосипед. Лестница была слишком узкая и слишком крутая, а велосипед – слишком тяжелый. После долгой и отчаянной борьбы Никита одолел три ступеньки. Послышались шаги, и к лестнице подошла бабушка. Она молча наблюдала, как Никита тянет велосипед на четвертую ступеньку и как велосипед срывается вниз и вновь оказывается на третьей ступеньке.