Елена Габова - Ветер влюбленных

Ну вот… после этого случая они подружились. Он сделал из сосновых шишек человечка – подарил ей. Она в ответ тоже из шишек смастерила какое-то чудо-юдо. Он назвал его «Соснячок». Он у него под топчаном жил, никто и не знал. А Лёва перед сном достанет Соснячка, полюбуется, скажет ему одними губами:

– Спи, – и под топчан положит. А утром поставит как солдатика – чтобы бодрствовал.

Ему очень хотелось подарить Наде цветы – как папа маме дарил, но он стеснялся. Однажды сорвал ромашку и положил на ее футболку, когда она купалась. Она сразу догадалась, что это от него. Нашла его в стайке мальчишек и улыбнулась глазами.

Были у них и дискотеки на дощатой площадке рядом с кухней. Мазались антикомарином, и никакие кровопийцы были не страшны. Танцевали все, и малыши-бельчата тоже под ногами у старших путались. Однажды Лёва пригласил Надю на медленный танец и чуть не умер от страха, пока они танцевали. Она положила руки ему на плечи, он взял ее за пояс. Сердце колотилось как бешеное, он мечтал, чтобы скорее кончилась музыка, а она все не кончалась и не кончалась, танец длился бесконечно. Наконец, кончился. Он сказал Наде: «Спасибо», – поклонился, как учили их в музыкальной школе – после выступления встать из-за инструмента, подойти к краю сцены и склонить голову перед зрителями. Он склонил перед ней голову.

А ночью Лёва не мог спать! Он вспоминал ее зеленые глаза, устремленные на него. Глаза ждали, он что-нибудь скажет. А он молчал! Он такой робкий был с девочкой! Но и она молчала! А ведь нельзя сказать, что была молчунья. С подружками и болтала, и хохотала беспрестанно.

После танцев ему подали записку. У них белые ночи – не нужно было фонариком светить, чтобы ее прочесть.

«Лёва, приходи на ель после дискотеки», – было написано в ней.

У него сердце заколотилось с новой силой!

Та ель, на которой спала Мухоморина-Надя, стала в лагере знаменитой. Она редко бывала свободной, ею пользовались как скамейкой в небе! Скамейка в небе среди ветвей. И ведь довольно высоко была, как Мухомор-наоборот посмела в первый день залезть на нее, удивлялись ребята и взрослые. Не смотрела вниз, скорее всего. И Лёва не раз на дерево лазил, однажды даже книжку какую-то читал на небесной скамейке.

И вот сейчас он пошел к ели. Ночи не было, были сумерки, особенно среди хвойных ветвей. Шел к дереву и думал: что говорить? О чем? Что делать? Может, поцеловать ее? Один разочек? Мальчишки все так делают. Говорили, что девчонкам это нравится. Сам он не знал, хотелось ли ему целоваться с Надей? Ему нравилось смотреть на нее, вместе грести, вместе купаться, поднимая радужные брызги, пить чай, сидя напротив друг друга. Но целоваться – он пока еще не знал этого желания. Он даже не знал, хочет ли свидания с ней!

Но ведь Надя пригласила! И вот он послушно идет. Посидит с ней на небе!

Почти уже залез на нужную высоту. Увидел снизу чьи-то ноги. Не разберешь, чьи кроссовки – по подошвам как узнаешь? Дальше полез.

Одна ветка всего осталась, а тут какая-то девчонка как завизжит! Совсем это и не Надя была! Он чуть с дерева не свалился от испуга! Бок ободрал о колючие и шершавые ветки.

Еще услышал, как кто-то неподалеку за деревьями приглушенно смеялся. Девчонки, кто же еще! Подсматривали! Противные девчонки! Он сразу подумал, что это не Надя была, не стала бы она его так разыгрывать, нет, не стала!

Но спросить у нее утром за завтраком постеснялся, вел себя так, как будто бы ничего не случилось. И она была обычной – никакой насмешки в зеленых, как хвоя, глазах.

Но заметил двух девчонок, которые смотрели на него и хихикали в ладошки. Это были девчонки из другого отряда – на год старше. На всякий случай он показал этой парочке кулак. А когда попросил парня из старшего отряда, от которого Лёва записку получил, показать тех, кто дал ему послание, парень ответил:

– Слушай, чувак, не помню!

Лёва с нетерпением ждал первого сентября нового учебного года. Думал, как они с Надей встретятся. Что скажут друг другу?

– Я скучал, – сознается он. – Здорово там было, правда?

Но она ничего не сказала! Вернее, ничего необычного! Только как всегда:

– Привет, Капитонов!

Ему даже обидно стало. Вот так раз! И на переменке он сам подошел к ней и спросил:

– Поедешь еще в лагерь тот?

Она ответила:

– Не знаю. Лучше на юг, на море. А то там столько комаров, всю кровь у меня выпили!

– Да нет, чуть-чуть осталось, – улыбнулся он, – а мне там понравилось.

– Ты же музыкант, – напомнила она, – зачем тебе спортивный лагерь? Пальцы ломать мячом, да?