Тамара Михеева - Дети дельфинов

— Оставь это мне. Ты уйдешь, я буду гладить и целовать кувшин, ведь его сделали твои руки.

И тогда я вспоминал, что надо возвращаться.

Еще помню два случайно подслушанных разговора. Первый — Хоты с молодым Вождем.

— Хота, — сказал Вождь сурово, — зачем ты хочешь, чтобы люди считали тебя слепым? Зачем ты притворяешься, что видишь хуже, чем на самом деле?

— О чем ты, мой Вождь?

— Ты знаешь, не лукавь. Твоя дочь и чужеземец.

Хота долго молчал, потом заговорил спокойно и вдумчиво:

— Мы не властны в своем сердце, мой Вождь. Даже ты, даже я. Что уж говорить о юной девушке, души которой впервые коснулась любовь. Разве я своей властью отца или ты, властью закона, сможем остановить движение солнца или ветра? Никогда. Их сердца — как солнце, как ветер. С самого начала я видел, что происходит, но только и смог, что наблюдать за движением их сердец.

— Но он из другой земли! Он, может быть, даже из крысиного народа!

— Чужеземец говорит, что крысиного народа давно не существует. Боги наказали их за злость, и они вымерли. Их теперь даже никто не помнит.

— Радостная весть, но все-таки… — голос Вождя смягчился. — Зое красавица, она может найти себе лучшего мужа среди своего народа, зачем ей чужеземец?

— Зачем ночь сменяется днем, а день — ночью? Ты задаешь не те вопросы, Вождь. Скажи лучше: что мне делать, если он уйдет и заберет с собой мою единственную дочь? Как я буду жить один?

Вождь помолчал, а потом сказал, и его голос был похож на голос размечтавшегося мальчишки:

— А как было бы хорошо, если бы Зое полюбила Киро!

Киро! Это имя прозвучало, как выстрел.

С тех пор как я окончательно поправился и красавец ведун перестал ежедневно меня навещать, я успел (на фоне своего счастья от первой взаимной любви) забыть о нем. Иногда мы встречались в Городе, улыбались, прикладывали правую ладонь к сердцу, в знак уважения, изредка он спрашивал, как я себя чувствую, не гнетут ли меня злые духи. Но все это время я был так по-детски счастлив с Зое, что совсем не думал, что ее и Киро может что-то связывать. Но вот Вождь упомянул его имя, я вспомнил глаза Киро, когда он смотрел на Зое, и как однажды Хота сказал грустно:

— Киро — лучший человек нашего народа… Они дружат с Зое с детства, растут вместе.

Зое вспыхнула и шепнула мне:

— Не слушай!

Но теперь не слушать и не думать я не мог.

Потом я случайно услышал еще один разговор. Я сидел за домом Хоты, в зарослях дикого шиповника, и вдруг увидел сквозь ветки Зое. Она не видела меня, шла к лесу. Я хотел было уже выйти навстречу, как внезапно услышал:

— Зое!

Из-за деревьев вышел Киро. Он подошел и протянул ей руку, но Зое спрятала руки за спину.

— Зое, — укоризненно и вместе с тем жалобно сказал Киро. — Ты убегаешь от меня, прячешься, проходишь мимо, даже глаз не поднимаешь.

— Я просто не видела тебя, Киро, — в смятении сказала Зое.

— Нет, Зое, неправда. Ты чувствуешь себя виноватой за что-то… ты… ты знаешь, что я люблю тебя!

— Нет, нет, Киро, молчи! — Зое зажала уши. — Я не хочу ничего слушать, не хочу знать!

— Зое!

— Нет, Киро! — Голос Зое вдруг стал строгим, сердитым. — Мы выросли вместе, да, это правда. Ты брат мне, и как брат ты сделал лучшее для меня: ты увел от смерти человека, которого Боги послали той женщине, что живет во мне…

Я заметил, как испугался Киро. Видимо, то, что сказала Зое, значило по-анулейски очень много. Может быть, то, что мы с Зое теперь как муж и жена. Я хотел выйти, но понял, что поздно. Невозможно было выйти сейчас и прервать их разговор. Киро вдруг сжал кулаки, глаза его были страшны.

— Зое, ты не можешь! Он уйдет в свою землю, он оставит тебя!

— Замолчи! Ты ничего не понимаешь, — в бешенстве закричала Зое. — Ничего не знаешь! Он никогда не оставит меня!

Она сорвалась с места и убежала. Я сидел в укрытии, боясь дышать. Мне было стыдно, тепло и горько.

Стыдно, что подслушал чужой, такой личный разговор. Тепло, потому что Зое любит меня. Горько, потому что Киро прав: мне в самом деле придется когда-нибудь уйти. Киро спас мне жизнь, а я забрал его невесту — вот что еще мучило меня. В полном смятении я пошел искать Зое, мне было необходимо увидеть, почувствовать ее. Я побродил по лесу и вернулся в дом, и Зое тут же встретила меня улыбкой.

— Зое, — сказал я и замолчал, не зная, что сказать. — Зое!

— Что? — улыбнулась она.