Додо Вадачкориа - Вишнёвое дерево при свете луны

Панкиса молча поднялся со стула. Женщины осыпали его насмешками. С позором покидал он нашу комнату, и постыдно звучали вслед ему слова моего отца:

— Твоя собака поступила на своём месте, как… человек!.. А ты на своём месте поступил, как…

Громкий хохот соседей заглушил голос моего отца…

Отец тихо встаёт на рассвете. Как только соберёт с вечера приготовленные охотничьи принадлежности, собаки внизу, в сарае поднимают гвалт.

— Почуяли, — говорит мама с постели.

Я вижу лицо мамы — она улыбается с закрытыми глазами. И отец улыбается. И я тоже начинаю улыбаться. А отец перекинет через плечо ружьё, опояшется патронташем, перекинет кожаную сумку за спину и в путь…

Мама эту сумку не любит, хотя она прочная — сшита из кожи дикого кабана. Однажды, оказывается, папин друг во время охоты не видел в кустах притаившегося моего отца (в листьях была видна только щетина кабана), подкрался (он думал, что это притих и замаскировался кабан) и только нацелил ружьё и хотел выстрелить, как на него напала папина любимая собака Гвари́са…

«Гвариса спасла! — вспоминая об этом случае, любил повторять отец. — Гвариса спасла».

Теперь Гвариса ждала щенят, и папа боялся её брать на охоту. Но всё же, когда отец вышел за ворота, Гвариса сумела перепрыгнуть через забор, но так же скоро вернулась обратно.

Когда охотники возвратились, ещё не настали сумерки. Папа у задней калитки попрощался с ними и впустил собак во двор.

Я и мой брат вышли встречать отца, взяли у него патронташ и ружьё. Котэ снял со шнурка убитого зайца.

— Где Гвариса? — спросил отец.

— Погналась за вами, перепрыгнула через забор, но очень скоро вернулась, еле передвигаясь.

— А потом? — забеспокоился отец.

— А потом легла на подстилку и никого не подпускает к себе.

Папа вошёл в закуток и внимательно осмотрел собаку. Гвариса взглянула на него виноватыми, жалкими глазами и несколько раз бессильно ударила хвостом об пол.

— Лежи, лежи, — ласково сказал ей отец. — Воду и пищу поставьте рядом! — приказал он Котэ.

— А что случилось, папа? — спросил Котэ.

— Щенка родила, видимо, недоношенного, может быть, он мёртв… Хотя, если б он не дышал, она бы его выбросила. Дети, чтобы в пище у неё не было недостатка!

С утра шёл дождь. Дул ветер. Я вспомнила, что на стене висит старая отцовская шинель. Поставила стул, хотела снять, но не смогла. Тогда я сдёрнула её и чуть не свалилась со стула. Принесла шинель в закуток и укрыла ею Гварису. Та с благодарностью посмотрела на меня и шевельнула хвостом. Я обрадовалась и принесла ей ещё молока. А Котэ принёс косточку, но она ничего не трогала, с собачьей терпеливостью лежала и оберегала своего щенка.

Однажды в прекрасное и тёплое утро из закутка вдруг послышалось тявканье щенят. Отец быстро оделся, и мы сломя голову помчались вниз по лестнице.

Увидев нас, Гвариса медленно подошла к отцу, облизнула ему руки, потом подошла к каждому из нас и по-своему приласкалась. Котэ встал на одно колено, а Гвариса положила ему лапы на плечи, и так, словно расцеловать его хотела от всей своей собачьей души. Потом Гвариса пошла к своему логову, будто и нас приглашала полюбоваться её детьми. Мы пошли следом за ней, она устроилась поудобнее, и щенята с жадностью бросились искать соски́ с молоком.

Отец молча стоял и смотрел на умное животное. Из шестерых щенят один беспомощно крутил своей четырёхугольной сморщенной мордочкой. Отец взял и посадил его у первого соска, оторвав и пересадив большого круглого щенка к заднему соску. Недоношенный вначале не мог глотать обильно текущее молоко, а потом, будьте здоровы, почувствовал настоящий вкус молока и зачмокал с большим аппетитом.

— Вот тебе и пёс! — положив руки в карманы, сказал Котэ и от удивления пожал плечами.

Щенка, спасённого матерью, назвали Кви́риа. И словно в благодарность за всё людям, Квириа выросла гордой и красивой собакой и хорошо охотилась на кабанов и медведей!..

Кто-то подарил отцу белую красноглазую мышку. Держа её в руке, отец поднялся на залитый солнцем балкон и, улыбаясь, заглянул в комнату.

Мышка испуганно смотрела вокруг круглыми, красными, как бусинки, глазами. Я и Котэ сидели на тахте и перелистывали новый томик Брема. Увидев отца, мы вскочили и подбежали к нему.

— Кто это?! — спросила я и взяла у отца бело-розовый комочек с хвостиком, глазками, ушками и розовым носиком.