Надежда Смаглий - На грани (сборник)

Санька слушал друга и вспоминал отца. Ему тоже хотелось колоть с ним дрова, и строгать, и пилить. Ходить в лес, спорить и играть для него новую музыку – да мало ли интересных занятий можно найти, когда рядом отец!

Глаза защипало, и он отвернулся. Не хватало ещё, чтобы друг принял его за плаксу!

Но Прошка заметил и хлопнул по плечу:

– Сань, да брось ты! Хочешь, приходи к нам, будешь помогать.

– А можно?

Саньке вдруг захотелось подержать в руках молоток и услышать звонкий стук забиваемых в доску гвоздей, послушать, как вжикает пила. Мать не разрешала брать никакие инструменты – всё прятала в сарай и закрывала на замок. Как-то раз он попросил молоток, хотел сколотить вертушку на крышу, но она сказала, что у него руки, как крюки и если не прибьёт пальцы, то потеряет нужную в доме вещь. С тех пор Санька и не просил.

Прошка рассмеялся: – Не можно, а нужно! Знаешь, мама и в городе всё время приглашала моих друзей в гости. Любит печь всякие вкусности и угощать людей. Подружки её придут, сидят чинно-мирно, боятся съесть лишний кусочек, так и остаются пироги да пышки. А нашей маме это не нравится.

Зато, когда приходят, то есть приходили раньше пацаны, все её вкусности сметали за раз, да нахваливали. Мамка и рада, а папа говорит, что она у нас такая хвастунишка!

В голосе послышались снисходительные нотки, и Санька с завистью посмотрел на друга. Его мама готовила и пекла тоже часто, но гостей у них не бывало, если только бабушка забежит, да дед приковыляет посмотреть, не надо ли помочь по хозяйству. Никаких подруг, которые чинно сидели бы на кухне и распивали с мамой чаи, он не помнит. Правда, иногда заходила соседка, у которой «детей мал-мала-меньше». Мама давала ей снятое молоко и сыворотку и даже денег не брала, но и домой не приглашала.

Прошка всё говорил и говорил, но он почти не слушал друга. Ему вдруг стало грустно и немного обидно за свою семью, в которой всё не так, как у этого счастливого пацана. Тот, видимо, почувствовал, как неприятны другу разговоры о родителях, и замолчал.

«Чего разговорился? Сказал же человек, что у него нет отца!»

– Слушай, ты прости. Короче, приходи, когда захочешь! Ничего не бойся, предки у меня, знаешь, какие клёвые!

– Приду, – глухо сказал Санька, вытащил из кармана блестящий брусок и поднёс к губам. Затем глубоко вдохнул, и… – над обрывом послышался резкий вскрик, а затем полились жалобные стоны! Сначала Прошке показалось, что раненая птица рухнула камнем в воду. Он мельком глянул вниз, но тут же понял, что звуки издаёт эта штуковина в руке друга и изумлённо вытаращил глаза – как такое может быть? Он словно и сам падал вместе с раненой птицей! По спине побежали мурашки, но вот звуки изменились, и, прервав падение, птица снова взметнулась в небо. Прошка мельком глянул вверх, словно пытаясь разглядеть что-то в яркой синеве, но музыка резко оборвалась. Он, покрутил головой и в недоумении уставился на друга.

– На чём ты играл? Так кру-уто! Дай поглядеть?

– Держи.

Это была губная гармошка, которая уместилась на ладони. Прошка смотрел на неё и ничего не понимал. Однажды они с пацанами смотрели фильм о войне, и он видел подобную штуку у фрица. Тот пиликал на ней скрипуче и противно, и ему хотелось заткнуть уши. То был враг, и он люто ненавидел его за смерть, которую тот принёс на его землю. Но сейчас на ладони лежала точно такая же гармошка, ещё тёплая и влажная от Санькиных губ.

– Можно? – спросил он шёпотом. Санька молча кивнул.

Прошка набрал полную грудь воздуха и с силой выдохнул в маленькие отверстия. От неожиданности даже подпрыгнул – словно стадо слонов затрубило в уши! Он вздохнул и с уважением посмотрел на друга.

– Ну, ты и молоток!

А тот улыбался, глядя на удивлённого друга.

– Смотри ещё! – он раздвинул склонившиеся до земли ветки ивы и шагнул вперёд. Прошка за ним. Это был уютный шалаш, в середине которого из земли выпирали огромные корни. Два из них были приспособлены под лавочки, а на третьем прибита доска так, что получился аккуратный столик. На нём стояла бутылка с водой и свечка в полулитровой банке.

– Ух ты! – Прошка даже закрутился от восторга, – как ты сделал?

Санька немного помедлил, потом сказал: – Отец соорудил. Давно. Ветки внутри спилил и получился шалаш.

– Круто! Здесь будет наш тайный штаб! Надо притащить еды и воды, можно одеяла и фонарики – вдруг придётся ночевать? Ливень хлынет и расквасит дорогу или снегом всё засыплет. Мы же не сможем выбраться! Или…