Светлана Лубенец - Переписать судьбу

– Ну… вы ж в кино вместе ходили… и вообще… дружите, кажется…

– Я со всеми в классе дружу!

– Но с ней же особенно! – Наташа сама не могла понять, чего добивается от Калинина. Какая ей разница, с кем он дружит, с кем не дружит. Ей ведь нужна сама Олеська. И тем не менее продолжала нудить: – И ты ей нравишься!

– Да ладно! – Калинин скривился.

– Точно-точно! Она мне сама говорила! Записку показывала! Помнишь эту историю?

– Я ж тебе уже объяснял, что записка – туфта!

– Но все-таки ты ей нравишься, она с тобой в кино ходила…

– Вот заладила – кино, кино… Что-то больше твоей Олеськи рядом со мной не видно!

– А ты ей сам позвони! Пригласи еще куда-нибудь!

– Да на что мне это?!

Тут вдруг Наташе пришло в голову, что Новицкая, возможно, не хочет разговаривать только с ней, а на звонок Калинина откликнется, и попросила:

– Егор, в самом деле, не мог бы ты позвонить Олесе! Для меня!

– А сама не можешь?

– Возможно, она не хочет со мной разговаривать?

– Почему вдруг?

– Нипочему! Какое твое дело? Что, тебе трудно ей позвонить, а потом передать мне трубку?

– Вот только не надо использовать меня втемную! Объясни, в чем дело, тогда, может, и позвоню.

Наташа оглядела одноклассника с ног до головы, будто это могло помочь решить, стоит ли ему обо всем рассказывать. Раскрасневшийся, взъерошенный Егор всем своим существом выражал такую приязнь и заинтересованность ее проблемами, что девушка поняла: больше ей не с кем делиться, кроме Калинина. Они обошли спортклуб и уселись на скамейку в скверике за ним, из которого была видна и их родная школа. Наташа рассказала Егору все, что узнала от бабушки.

– Вот ведь говорил я, что мне этот крендель Геращенко не нравится! Врет он все!

– А бабушка предположила, что не врет! Возможно, он все-таки праправнук Тамары и хочет вернуть куклу в семью… для радости…

– Ага! Доставил столько неприятностей тебе, чтобы семью порадовать! Не вяжется как-то!

Наташа не стала напоминать ему свой грех: она ведь тоже доставила бабуле большое огорчение, чтобы порадовать себя. Егор и так в курсе…

– И вообще, где он, этот твой Янка? Куда делся-то? – весьма неприязненно продолжил Калинин.

Наташа пожала плечами. Она и сама хотела бы это знать.

– Похоже, придется караулить его во дворе! Где бы он сейчас ни был, домой ему все равно придется возвращаться! – подытожил Егор.

– А если, например, у него где-нибудь в другом районе живет бабушка и он у нее останется ночевать, мы только зря прождем!

– Но ведь что-то делать надо!

– Надо… – без всякого энтузиазма согласилась Наташа.

Одноклассники прождали Геращенко в его собственном дворе, в беседке на детской площадке, до восьми вечера. Когда Наташа уже хотела сказать, что ей надоело караулить и что она здорово проголодалась, из арки между домами вырулил Ян. Калинин мгновенно сгруппировался, перемахнул через перила, в два прыжка догнал Геращенко и прижал к стене дома. Наташа тут же подбежала следом.

– Опять ты?! – удивился Ян. Потом увидел Наташу и спросил, обращаясь уже к обоим: – Да что вам надо-то?

– Вот странно… – в свою очередь удивилась Наташа. – Мы с тобой сегодня договорились встретиться, ты не пришел, а теперь спрашиваешь, что нам надо!

– А для выяснения личных вопросов ты всегда таскаешь с собой этого громилу?

– А у нее не только личные вопросы! – ответил за нее Калинин.

– Какие же еще?

– Подожди, Егор… – тихо попросила Наташа. – Ты пока… на время… отойди, пожалуйста… Мне действительно надо у него кое-что выяснить… личное…

Калинин убрал руки от Яна, шмыгнул носом и прежде, чем отойти, сказал:

– Ладно… Но я… это… я рядом буду… Кричи, если что!

Когда Егор отошел на приличное расстояние, Наташа спросила:

– Скажи, почему ты сегодня не пришел?

– А что, я обо всем должен тебе докладывать? – на лице Геращенко явно читалась скука, что никак не могло порадовать девушку. И она сказала:

– Ты мог хотя бы позвонить и сказать, что не можешь прийти. Мы же договорились встретиться! Я долго ждала!

– Но не развалилась же!

– Почему ты так со мной разговариваешь?

– Что такого ужасного в моем разговоре? – Ян явно начинал раздражаться.

– Ты злишься! – с обидой в голосе отозвалась Наташа. – На меня? За что?!

– За то, что ты меня допрашиваешь! С чего вдруг решила, что имеешь на это право?

– Мне казалось… мы… друзья… Разве нет?

– Если мы пару раз встретились, то это еще ничего не значит! Неужели непонятно?! – Геращенко смотрел мимо Наташи, и она действительно никак не могла понять, в чем провинилась. Она уже забыла, что у нее на самом деле есть и другие вопросы к Яну. Сейчас ей хотелось знать только одно: почему он так к ней переменился.