Валентина Осеева - Волшебное слово. Рассказы

Юра вошел в автобус и сел на детское место. Вслед за Юрой вошел военный. Юра вскочил:

— Садитесь, пожалуйста!

— Сиди, сиди! Я вот здесь сяду.

Военный сел сзади Юры. По ступенькам поднялась старушка. Юра хотел предложить ей место, но другой мальчик опередил его.

«Некрасиво получилось», — подумал Юра и стал зорко смотреть на дверь.

С передней площадки вошла девочка. Она прижимала к себе туго свернутое байковое одеяльце, из которого торчал кружевной чепчик.

Юра вскочил:

— Садитесь, пожалуйста!

Девочка кивнула головой, села и, раскрыв одеяло, вытащила большую куклу.

Пассажиры весело засмеялись, а Юра покраснел.

— Я думал, она женщина с ребенком, — пробормотал он.

Военный одобрительно похлопал его по плечу:

— Ничего, ничего! Девочке тоже надо уступать место! Да еще девочке с куклой!

Жили-были в одном доме мальчик Ваня, девочка Таня, пес Барбос, утка Устинья и цыпленок Боська.

Вот однажды вышли они все во двор и уселись на скамейку: мальчик Ваня, девочка Таня, пес Барбос, утка Устинья и цыпленок Боська.

Посмотрел Ваня направо, посмотрел налево, задрал голову кверху. Скучно! Взял да и дернул за косичку Таню.

Рассердилась Таня, хотела дать Ване сдачи, да видит — мальчик большой и сильный.

Ударила она ногой Барбоса. Завизжал Барбос, обиделся, оскалил зубы. Хотел укусить ее, да Таня — хозяйка, трогать ее нельзя.

Цапнул Барбос утку Устинью за хвост. Рассердилась утка, пригладила свой перышки. Хотела цыпленка Боську клювом ударить, да раздумала.

Вот и спрашивает ее Барбос:

— Что же ты, утка Устинья, Боську не бьешь? Он слабее тебя.

Я не такая глупая, как ты,-отвечает Барбосу утка.

— Есть глупее меня,- говорит пес и на Таню показывает. Услыхала Таня.

И глупее меня есть,- говорит она и на Ваню смотрит.

Оглянулся Ваня, а сзади него никого нет.

Юра и Толя шли неподалеку от берега реки.

— Интересно, — сказал Толя, — как это совершаются подвиги? Я все время мечтаю о подвиге!

— А я об этом даже не думаю, — ответил Юра и вдруг остановился…

С реки донеслись отчаянные крики о помощи. Оба мальчика помчались на зов… Юра на ходу сбросил туфли, отшвырнул в сторону книги и, достигнув берега, бросился в воду.

А Толя бегал по берегу и кричал:

— Кто звал? Кто кричал? Кто тонет?

Между тем Юра с трудом втащил на берег плачущего малыша.

— Ах, вот он! Вот кто кричал! — обрадовался Толя. — Живой? Ну и хорошо! А ведь не подоспей мы вовремя, кто знает, что было бы!

У Тани оторвалась пуговица. Таня долго пришивала ее к лифчику.

— А что, бабушка, — спросила она, — все ли мальчики и девочки умеют пришивать свои пуговицы?

— Вот уж не знаю, Танюша; отрывать пуговицы умеют и мальчики и девочки, а пришивать-то все больше достается бабушкам.

— Вот как! — обиженно сказала Таня. — А ты меня заставила, как будто сама не бабушка!

У Дашеньки были мама и тётя. Они обе любили свою девочку, но любили её по-разному.

Мама заставляла Дашеньку рано вставать, прибирать комнату, учить уроки. Она учила свою дочку шить и вышивать, любить труд и не бояться никакой работы…

А тётя ничего не заставляла делать; она сама решала за Дашеньку задачки, на целый день отпускала девочку гулять с подругами.

— У меня злая мать и добрая тетя! — говорила подругам Дашенька.