Сестры Жуковы - Сказка о Матвее-царевиче и Светлолике-девице белогривой кобылице

Послушным сыном был Матвей-царевич, слово отцовское чтил. И на следующее же утро отправился он в дальний путь за кобылицей белогривою с серебряными копытами.

Долго ли, коротко ли он был в пути, про то нам не ведомо. Семь раз перековывал он своего коня. Семь раз месяц на небо всходил. Много городов да деревень проехал царевич, много кобылиц на своем пути повидал, да только про ту, что с серебряными копытами, никто слыхом не слыхивал, видом не видывал.

* * *

Привела царевича дорожка в глухую деревеньку. День уж к вечеру клонился. Постучал Матвей в крайнюю избушку-развалюшку. Никто на стук не отозвался.

– Эх, – думает царевич, – видно придется в другом месте ночлег искать.

Только собрался он дальше ехать, как скрипнула дверь, и показалась на пороге старушка: сама маленькая, спинушку старость согнула, сморщенной ручонкой на посох опирается, а глаза добрые да светлые, будто небо в ясный день.

– Здравствуйте, бабушка, – сказал Матвей, поклонясь хозяйке. – Пустите путника переночевать.

– Что ж, входи, Матвей, – сказала она. – Давно уж тебя дожидаюсь. К твоему приезду и баньку истопила.

Удивился царевич, да ни о чем спрашивать не стал. Напарила его старушка в баньке, накормила- напоила, а уж после и говорит:

– Ну, сказывай, милок.

– О чем сказывать-то, бабушка?

– Про то, нашел ли ты кобылицу заветную, я не спрашиваю. Не сидел бы ты со мной, старою, здесь, не беседовал, а у батюшки своего, царя Евсея, почивал бы.

Не удержался тут царевич, да и спрашивает:

– Откуда ты, бабушка, знаешь все? Уж не колдунья ли?

– Колдунья не колдунья, а старушкой-ведуньей народ меня кличет. Обо всем на свете ведаю. О том, что увидал твой отец кобылицу дивную во сне, мне тоже ведомо. Приходила я к нему, отговаривала. «Зачем, – говорю, – тебе, Евсеюшка, кобылица та? Забудь ее и будет в твоем царстве мир да покой». Не послушался. Ты, видно, такой же упрямый. Ежели скажу, чтоб домой поворачивал, ведь не послушаешь?

– Твоя правда. Не дело это – с полпути сворачивать. Да и царь-батюшка велел мне, во что бы то ни стало, отыскать кобылицу белогривую. Без нее сказывал не возвращаться, – отвечает ей Матвей-царевич.

– Знаю, знаю, что не свернешь. Упредить лишь хочу: сыскать кобылицу белогривую много ума не надобно, а вот с собой ее забрать – не каждому под силу.

– Видать не все ты знаешь, бабушка, коли молвишь так. Глянь, сколько силушки во мне скопилось! Любого лиходея одолею. А уж ежели сыщу ее, увезти-то сумею. А чем отговаривать меня, лучше бы дорогу показала. Ночь лишь я скоротаю у тебя, а на рассвете отправлюсь за красой-кобылицей.

– А ты не горячись, добрый молодец. Проверяю я тебя, выведываю – силен ли духом. Покажу я тебе дорогу. Только ночевать тебе на моей печи не придется – прямо сейчас в путь отправишься, потому как дорог теперь каждый день.

И опять подивился царевич: «Что за спешка? – думает. – Не сегодня, так завтра сыщу белогривую». А вслух-то ничего не сказал.

Вот проводила старушка-ведунья добра молодца за калитку, да и говорит:

– А теперь, Матвей, слушай меня внимательно. Живет белогривая кобылица с серебряными копытами в соседнем государстве: в неволе у грозного царя Белтагана. Стоит его замок на высокой горе, что своею вершиной в самое небо упирается. День-деньской держит царь свою пленницу взаперти, лишь на закате дня выпускает погулять с подругами. А рано утром возвращаются они обратно во дворец.

– Отчего ж, не убегут они от Белтагана?

– Э, милок, не ведомо тебе о хитрости да жестокости горного царя. Никто из тех, кто у него в плену томится, не может убежать от него – найдет хоть на дне морском, да назад вернет. Нелегко и тебе придется. Оттого и проверяла я силу духа твоего прежде, чем дорогу указать. А теперь, в последний раз спрошу: по-прежнему ль уверен ты в своих силах? Потому как не поздно еще назад воротиться.

– Не из тех я, кто от своих слов отказывается!

– Ну что ж, тогда поезжай. Дорогу тебе голубка моя укажет. Выведет она тебя прямо к дивному лугу. За тем лугом увидишь гору, о которой я тебе сказывала. А уж там – на Бога надейся, а сам не плошай.

С этими словами перекрестила она добра молодца, стукнула своим посохом оземь – взметнулась в небо голубка белая. Добрый молодец прямо за ней и отправился.

* * *

Долго ли, коротко ли ехал царевич – скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Привела его голубка к дивному лугу, о котором старушка-ведунья сказывала. Красоты тот луг невиданной, невиданной да неслыханной. Травы на нем стоят нетронуты. А цветов-то – видимо-невидимо: и синие, и желтые, и красные, и всякие. Поглядел Матвей на красоту эдакую, подивился. Много красивых мест на Руси, да только таких он не видывал. А за лугом тем гора стоит высокая, снежной вершиной в самое небо упирается.