Юлия Яковлева - Краденый город

В остальном это был самый обычный коридор – длинный, полутемный, захламленный. Копыто торчало из кухни. Оттуда слышались возбужденные голоса.

– Бактерии здесь развела этим мясом! Ботулизм! – взвизгнул кто-то.

Выскочила женщина с лицом как будто только из бани. Обтерла руки о фартук. Схватилась за копыто обеими руками, уперлась ногами в пол. И вытащила огромный кусок – не мяса даже, а коровы: за ногой волочился бок. Белые ребра были похожи на батарею парового отопления.

– Ты пол за собой подотри! – завистливо крикнули ей вслед из кухни. – Смотри, нагадила как. Пол, между прочим, общий!

Лоб у женщины был низенький, волосы подступали к широким бровям.

– Видала? – радостно спросила женщина у Тани. У всех троих. И такая в ее голосе была гордость, будто не корова это, а мамонт, и она сама уложила его ударом каменного топорика.

Нос у женщины был слегка приплюснутый, он делал ее лицо еще более неандертальским. Но улыбалась она приветливо.

– Завидуют, сволочи, – добродушно сказала она, кивнув в сторону кухни. И утащила кусок коровы в комнату наискосок.

Тетя Вера беспомощно обводила взглядом двери по обе стороны коридора. Все были закрыты. Все немы.

– Чего стоим? – не вытерпела Таня. Будто тетя Вера не знала, в какую комнату идти.

Из кухни вышла женщина с кастрюлей в руках.

– Скажи спасибо, что не тебя по башке стукнуло, а корову, – на ходу проговорила она и чуть не споткнулась о Бобку. Выронила в сердцах короткое слово. У нее были брови треугольником и слегка раздутые ноздри, отчего с лица не сходило выражение «ну я вам покажу!».

– Не скажете, в какой комнате Парамоновы живут? – вежливо спросила тетя Вера.

Женщина смерила взглядом всех троих, явно прикидывая: отвечать, не отвечать?

– Чего вылупилась? – бросила она Тане. – Узоры на мне, что ль?

– Может, – ответила Таня.

Та ахнула:

– Это кто ж тебя так воспитал?

Повернулась к тете Вере:

– Ну и детки у тебя! Ну и воспитание!

Но комнату Парамоновых показала.

Прошли почти через весь коридор, стараясь не задеть головой висевшие на стене корыта и тазы, отводя рукой белье на веревках. Тетя Вера достала ключ с деревянной грушкой на кольце, оглянулась. Соседка с кастрюлей все так же стояла в конце коридора – наблюдала. Но демонстративно отвернулась и нырнула в комнату напротив.

Тетя Вера отперла, толкнула дверь.

Комната Парамоновых была странной. Она походила на мебельный магазин. Мебель была дородная, в завитушках, золотых бордюрах. Тускло блестел шелк. Хозяева комнат хотели втиснуть сюда побольше. И в последнюю очередь беспокоились о том, чтобы на этих стульях и диванчиках было удобно сидеть, за столами обедать, а в шкафах раскладывать вещи.

Тетя Вера, балансируя, с трудом пробралась к столу. Если именно здесь у нее тайник, подумал Шурка, то искать придется очень долго.

– Смотрите ничего здесь не поцарапайте, – предупредила тетя Вера. Поставила сумку на стол. Отодвинула вазу, фарфоровую статуэтку, подсвечник. На столе тоже было тесно.

Только на потолке было просторно и пусто. Большая хрустальная люстра глядела свысока. По потолку бежала лепная гирлянда – фрукты и листья. Бежала, бежала – и обрывалась, врезавшись в стену.

Внезапно щеки и уши у Шурки загорелись так, что стало больно. Со стены, из кудрявой золоченой рамки, на него смотрела круглыми глазами женщина-голубь.

А тетя Вера все говорила, говорила, говорила…

– Кто будет резать, а кто клеить? А кто старые газеты принесет с чердака? Выбирайте.

Таня застрочила что-то в своей книжечке.

– Шурка.

Пол ехал у Шурки под ногами, а оторвать взгляд от круглых голубиных глазок сил не было.

– Шурка!

Эти глазки приникали Шурке в самую душу, говорили: все вижу, все. Еще миг, казалось, – и на стене начнет вздуваться почка, а из нее высвободится лепесток уха. Или откроется глаз.

– Шурка! Вы что, друг с другом не разговариваете? – осенило тетю Веру.

Таня не ответила. Шурка наконец сумел мигнуть, отвести глаза, отвернуться. Он ошеломленно смотрел на тетю Веру, на Таню.

– Они поссорились, – пояснил Бобка.

– И с тобой тоже?

– Со мной не поссорились.

– А со мной? – все недоумевала тетя Вера.

– Я сбегаю! – пронзительно крикнул Шурка. – Я на чердак!

И выкатился со всех ног из комнаты.

– С ума я с вами сойду, – вздохнула тетя, ставя к подоконнику большой неуклюжий стул.

Шурка услышал шаги. Они сбегали вниз. Шурка вжался в стену.