Гелена Воланская - Тайна

Якуб обернулся на голос. В темноте выразительно сверкнули чьи-то большие, горящие отвагой глаза. Партизаны молча ждали, а Главкова с надеждой и страхом смотрела на сына. Якуб встал, медленно прошелся по землянке, потом подошел к матери, снова сел рядом с ней, ласково погладил ее руку и, не глядя на мать, обратился к партизанам:

— Фашисты арестовали не только моего отца. Вам это хорошо известно, товарищи. И вы знаете также, что мы не можем идти всем отрядом на риск… — Он крепко сжал руку матери, повернулся к ней и вдруг отчетливо увидел морщинки на ее лице, бескровные губы, потускневшие от горя глаза, бледные щеки, с которых болезнь согнала румянец. Он с горечью сознавал, как слаба и беспомощна мать, но голос его звучал твердо и уверенно: — Скоро мы будем выполнять важное боевое задание. До этого мы не должны ничего предпринимать. Подождем. Будем начеку, проследим, чтобы наших людей не угнали на край света. С востока к нам на помощь пробивается Советская Армия. Она ударит с одной стороны, мы — с другой, и тогда с фашистами разом будет покончено.

Якуб замолчал. В землянке снова наступила тишина. Никто не решался ее нарушить. Из глаз матери катились слезы.

— Ты, мама, — не торопясь продолжал Якуб, — пошли отцу хлеба да пригляди за Ферко. А Лацо отправь в город к Марковым, к тетке с дядей, чтобы и его не забрали, и помни: в случае чего — мы здесь, близко от тебя… Придет время, так и отца освободим и других, а от гардистов тогда и следа не останется.

Главкова доверчиво внимала каждому слову сына, но страх за мужа не покидал ее.

— А не убьют они отца? — спросила она с дрожью в голосе. — Ведь гардисты — чистые звери, с немецкими фашистами держатся заодно… каждый из наших — им враг.

Якуб ничего не ответил, только выпустил руку матери. Главкова лежала не шевелясь, стиснув зубы. Горькие мысли одолевали ее. Потом она подумала, что и Якубу нелегко, дотронулась до его лба, до волос, нащупала шрам, знакомый ей с незапамятных времен. Якуб тогда был совсем маленький. Как давно это было! Теперь сын стал взрослым, и она не всегда его понимает, но он по-прежнему ее мальчик. Разве не она вырвала его из объятий смерти, когда в деревне детей душил дифтерит? В тот год она отправила Якуба в город, к своей бездетной сестре. Он прожил там несколько лет, рос среди чужих и обучился у мастера ремеслу. А теперь туда же поедет Лацо. Вот и окажутся ее дети в разных местах, далеко друг от друга. Каждого ждет своя судьба. А нити их судеб ведут к ее материнскому сердцу, и что бы с ними ни случилось, оно всегда будет отзываться на все их горести и радости. Мать смутно сознавала, что жизнь ее сыновей отныне тесно переплетется с событиями в стране, но смысл их был для нее пока еще неясен, и поэтому они пугали ее. Как объяснить все это взрослому сыну?

— Ты веришь мне, мама? Наберешься терпения?

Пламя догоравшей свечки осветило лицо Якуба. Он напряженно ждал ответа.

«Он ведь тоже страдает, болеет душой за отца», — подумала мать и решительно сказала:

— Я верю тебе, сынок, верю. Только помни об отце.

В этот момент к Главковой подошел один из партизан. Он так сильно оброс и лицо у него так обветрилось, что трудно было догадаться, стар он или молод.

— Хороший у вас сын, — сказал он. — Родителей любит и свою родину любит. Верьте ему, мать, как верим мы.

Главкову со всех сторон обступили люди, их было много — старики и молодежь, у всех ружья за плечами. Она приподнялась, закусив от боли губы, потом встала и растерянно посмотрела на сына.

— Ну, я поплетусь домой, а вы… дай вам бог счастья, дай вам бог всегда быть на верном пути, — прошептала она.

Мать последовала совету Якуба: отправила Лацо к своей сестре в Жилину. Тетя Тереза, встретившая племянника на вокзале, ворчливо, без особой радости, поздоровалась с ним. Еще бы — поезд опоздал на целый час и она промерзла до мозга костей. По дороге домой тетка так быстро шагала, что Лацо с чемоданчиком едва поспевал за ней.

Все удивляло Лацо в незнакомом городе: широкие улицы, по которым мчались автомобили и понуро брели лошади, постукивая копытами по мостовой, каменные дома, витрины. Лацо с любопытством поглядывал на свою тетку: маленькая, кругленькая, глаза у нее сердитые, а лоб низкий. Похожа на маму, только гораздо толще и ниже ростом. Можно подумать, что это мама стоит перед кривым зеркалом, Лацо однажды видел такое на ярмарке. Просто страх, как оно уродовало людей.