Лидия Будогоская - Повести

Коля нахмурился.

— Пойдемте в Пушкинский сад, — сказал вдруг Коля.

Ева молчит.

— Пойдемте! — настойчиво повторил Коля. — И поскорей. В саду никто не ходит. А здесь на улице могут заметить.

Ева кивнула, и пошли.

Ледяной ветер качает голые березки и колючие кусты. Столб «гигантов» уже без петель, петли сняты на зиму, и трапеции сняты. И во всем саду ни души. Только двое. Идут по главной дорожке медленно-медленно. Коля вышагивает, заложив руки в карманы черной шинели. Сжал губы и смотрит прямо перед собой.

Ева идет рядом. Искоса поглядывает на Колю и подкидывает ногой все камни на дорожке, все сухие листья.

— Ева, такие письма нужно сжигать!

— Да, — ответила Ева, — да, да! Теперь уж я непременно. Как прочту, сразу буду сжигать на свечке.

— Послезавтра вечер в реальном. Вы придете? Ева отрицательно мотнула головой.

— Почему же? Моей мамы не будет. Мы могли бы хоть немного потанцевать.

Коля повернулся к Еве.

— Вы тогда не хотели танцевать со мной. А мне как хотелось! Как хотелось! А теперь…

— Что теперь? — Коля нахмурился и смотрит на Еву. — А теперь вы не хотите?

— Нет, нет, нет! А теперь мне не придется.

— Почему же?

— Вы никому не рассказывали про меня? — вдруг спросила Ева.

— Никому. А зачем вы спрашиваете?

— А потому, что мальчишки любят про девочек хвастать.

— Нет! Никому.

— Честное слово?

— Честное слово.

Ева заглянула Коле в глаза. У Коли глаза серьезные и смотрят прямо.

— Ну тогда, — сказала Ева, — вам можно доверять. Я вам расскажу. Никому не скажу, а вам скажу. И вы никому.

Ева умолкла.

— Что же вы не говорите?

— Вот когда до старого дерева дойдем, — скажу. Коля пошел быстрее — и прямо к дереву.

Ева отстала. Что-то не хочется говорить. Точно от ветра все мысли разметались. Идти бы и идти, долго-долго. И чтобы Коля шел.

Ева сорвала тоненькую веточку и кусает.

Коля остановился под деревом. Повернулся и ждет.

— Ну, говорите же!

Ева оглянулась. Отшвырнула ветку, схватилась за медную пуговку на черной шинели и зашептала:

— Я убегу… В Петербург, к бабушке. Завтра, в девять сорок.

Коля вдруг побледнел.

— Ева, не делайте так, — сказал Коля.

— Нельзя, нельзя! Вы ничего не знаете! Иначе нельзя. Я не могу больше с папой жить. А вы помните, что мне обещали — никому ни слова.

Коля снял фуражку и провел рукой по темным волосам. Держит фуражку в руке.

«Холодно без фуражки, — думает Ева. — А ему не холодно. Он не чувствует. Ему жаль, жаль со мной расставаться!»

Ева рассмеялась от радости.

— А вы помните, как я вас здесь на главной дорожке треснула книжками по лицу?

Коля чуть-чуть улыбнулся.

— Вы напишите мне большое письмо из Петербурга, — сказал, Коля и сжал губы. — На Нину Куликову, а она мне передаст.

Ева кивнула.

— Мне нужно идти. Я сейчас побегу. Прощайте, — проговорила Ева.

И вдруг в горле защекотало, и глаза закололи иголочки.

— Прощайте! — совсем тихо проговорила Ева. Взмахнула книжками и кинулась от Коли бегом.

— Стойте! — крикнул Коля. — Ева! Еще два слова…

Ева бежит не оглядываясь.

У самой калитки Коля нагнал Еву, дернул на рукав и остановил.

У Коли фуражка в руке, волосы от ветра растрепались.

— Вы любите офицеров? — спросил Коля, запыхавшись.

Ева с изумлением широко раскрыла глаза.

— Нет, — ответила Ева.

— А докторов вы любите?

— Люблю.

— Так вот. Как я училище кончу, я тоже в Петербург поеду. Я поступлю в Военно-медицинскую академию. Не забудьте прислать большое письмо, а в нем адрес.

Из Пушкинского сада Ева отправилась прямо в переулочек под горой. Домой явилась только к вечернему чаю и объявила Жене, что обедать не будет. Села за стол и чаю не пьет. Только болтает в стакане ложечкой. Щеки у Евы горят, глаза блестят…

— Ева, — сказала Женя взволнованно, — ты помнишь? Папа говорил, что после гимназии ты должна сразу приходить домой.

— Очень даже помню, — ответила Ева, — Вот поэтому-то, пока папы нет, я и хочу вволю нагуляться!

Женя испуганно посмотрела на Еву.

Наутро Ева, как всегда, в четверть девятого отправилась в гимназию с книгами под мышкой. На виду у редких прохожих неторопливо прошла площадь и завернула на пустой рыбный ряд. Дальше, чтобы в гимназию попасть, нужно повернуть направо, а Ева повернула налево и кинулась бегом под гору в крутой узенький переулочек. Нырнула и ударила кулаком в дверь. За дверью голос Насти.

— Ты одна? — спрашивает Ева.