Анна Кичайкина - Дневник Мишки Клюшкина

Я стоял и краснел. Впервые мне было и приятно, и неловко одновременно. Особенно стеснялся я сейчас своего класса, который с недоумением и интересом взирал на меня, будто я был новенький. А Лёшка, будь он неладен, опять крикнул:

— Подумаешь, умник! Один-то раз и я выучить могу.

— А что же не выучил? — живо откликнулась на его реплику Наталья Борисовна. Лёшка помялся и сказал:

— А меня эта тема не интересует.

— Ну хорошо, подождём, когда наконец тебе встретится интересная тема, и с удовольствием выслушаем твой завораживающий рассказ. Но пока, увы, похвалить тебя не за что.

Честно говоря, быть отличником мне ужасно понравилось, и я уже стал, было, подумывать, не стоит ли помучиться с домашним заданием ещё разок ради таких торжественных минут. Даже представил, как стану лучшим учеником школы, как со мной персонально за руку будет здороваться наш директор, как будут меня снимать на телевидении, а моими портретами запестрят все газеты, как вдруг мои радужные мечты с треском разбил Лёшка.

— Ну что, в отличники, значит, выбился? — язвительно спросил он, подходя на перемене к моей парте.

— А тебе что?

— Ничего. Просто как не совестно заботиться о своём благополучии, когда рядом человек погибает.

Я в испуге оглянулся:

— Кто погибает? Где?

— Я погибаю, — ответил Лёшка.

— А что с тобой?

— Да со мной-то всё в порядке, — вздохнул он. — С родителями беда. Посмотрели мой дневник и испугались.

«Да уж», — хотел было поддакнуть я, но Лёшка продолжал:

— Решили взяться за меня всерьёз. Говорят, я так опустился, что ниже некуда.

— Ну а я здесь при чём?

— Как это при чём? Друг называется. Ты вчера ко мне приходил?

— Приходил.

— Я двери не открывал?

— Не открывал.

— А почему?

— Откуда же мне знать?

— А ты спроси.

— Ну спрашиваю.

— Уроки я учил, — хмуро глядя в сторону, признался Лёшка.

— Да ну?! — присвистнул я.

— Вот тебе и «да ну», — передразнил Лёшка. — Учил-учил, да так ничего и не выучил.

— Почему?

— Да выучишь тут с вами, как же. То родители нотации читали, то бабушка, потом ты припёрся, потом футбол по телевизору начался, потом соседский Колька… В общем хотел я вчера отличником стать, но не получилось. Только, понимаешь, настроюсь — бац! — кто-нибудь настроение собьёт.

— Что ж, в жизни всякое бывает, — стал успокаивать я друга. — Раз на раз не приходится. Но ты не унывай. Вчера не получилось, сегодня получится.

— Эх, в том-то всё и дело, что не получится, — убито вздохнул Лёшка.

— Да почему же?

— Сегодня мне быть отличником уже неохота.

Я подумал-подумал и сказал:

— Знаешь, Лёшка, и мне неохота.

— Пойдём тогда мячик погоняем, — сразу повеселел Лёшка. — Один день ничего не значит, Так ведь?

— Конечно, — весело согласился я. — Подумаешь, один день в отличниках не походим.

И мы дружно помчались на школьный стадион.

Когда я наконец вернулся домой, стемнело окончательно. На ужин я набросился так, будто только что бездомным бродягой вернулся из глухой тайги. От еды меня сразу же разморило, и я, наскоро справившись с уроками, завалился спать.

«Ничего, — утешал я себя сквозь подступающий сон, — сегодня меня уже спрашивали, а завтра… завтра спросят Лёшку».

После пятого урока, едва прозвенел звонок, Маринка Збруева, наша староста, соскочила с места и закричала:

— Тихо, тихо! Никто никуда не уходит! Сейчас будет классный час!

Сразу же раздались возмущённые голоса:

— Да ну тебя с твоим классным часом!

— Мне домой надо…

— У меня занятия в музыкальной школе.

— Ребята! — принялась утихомиривать нас Наталья Борисовна. — Вопрос, вынесенный на повестку классного часа, очень важный. Мы с вами должны избрать нового старосту класса, редколлегию, а также назначить ответственных за культмассовый сектор и решить прочие организационные вопросы.

— А зачем старосту выбирать? Пусть Збруева остаётся, — крикнул со своего места Лёшка.

Маринка Збруева опять вскочила и закричала:

— Ишь ты какой хитренький. Привык, что все общественные обязанности несут одни и те же. Нет уж, теперь вы поработайте. Хватит на нас ездить.