Дэлия Цветковская - Честное лисье слово

В эту минуту понял он, что сам погубил самого верного своего помощника и друга – ту, которая «всегда за тебя», отдав её на потеху глупому и злому приятелю; что отныне он – без поддержки, и что одному ему, похоже, не выстоять в этой битве.

Ури отбивался всё слабее. Чувствуя, что силы на исходе и конец близок, он крикнул:

– Прости меня, Фьор!.. – и закрыл глаза.

Но вдруг враг его отпрянул со злобным воплем, и Ури понял, что кто-то пришёл ему на помощь.

Незнакомый лисёнок, ростом чуть побольше Фьор и поменьше самого Ури, дрался умело. Воспрянув духом, Ури собрал последние силы и вцепился в противника со своей стороны.

«Вдвоём – это не одному…» – с благодарностью думал он, тесня врага. И всё же, даже вдвоём, лисятам приходилось трудно.

В свете взошедшей луны Ури разглядел, наконец, что их противником была взрослая куница – жестокий и опасный убийца.

Вдруг, со всхлипом, Фьор сорвалась с места и подбежала к дерущимся. Раздался звук – «Улп!» – и грозный враг покатился по земле, задыхаясь и раздирая когтями собственную морду. Докатившись до ручья, куница шлёпнулась в воду и исчезла из виду.

Тяжело дыша, лисята поднимались с земли. Ури шатался – всё тело болело нестерпимо.

– Спасибо за помощь, – с трудом произнёс он.

Незнакомый лисёнок кивнул и повернулся к Фьор. Глаза его смеялись.

– Вот это бросок! Прямо в пасть угодила! Что это было?

Фьор с шумом выдохнула воздух. Казалось, она проснулась и с удивлением оглядывает новый мир.

– Орех… Большой орех… для Духа Зверя Повелителя, – тихо сказала она.

– Какого-такого Духа? – возразил пришлый. – Это была всего-навсего куница.

– Ты не понимаешь… – пробормотал Ури. – Сначала был другой… Это я виноват…

Уши его пылали, и не только от ран. Ему было нестерпимо стыдно.

– Нет. Именно куница, – твёрдо заявил незнакомец, приблизив свою морду к Ури и пристально глядя ему в глаза. – Я наблюдал за этим бандитским деревом пару дней, и как раз намеревался вмешаться…

Ури понял, что этот новенький всё знает, но опять выручает его.

– Кто ты? – спросил он.

– Я совсем недавно в этих краях, – незнакомый лисёнок опустил голову, голос его стал глух и печален. – В нашем лесу случился пожар, и я потерялся – не знаю, где теперь моя семья. Всё было в дыму. Я долго бежал… и вот я здесь. Меня зовут Фидо.

– Как?! – вскинулся Ури. – У меня есть приятель… Вернее, был… – поправился он, – которого зовут Перфидо.

– Иногда половину имени не грех и пропустить – даже лучше будет, Х)– засмеялся Фидо. – Так вы принимаете меня в свою компанию?

«Вы?!» – Фьор хотела ответить, что компании-то как раз и нет. У них каждый – сам по себе.

– Принимаем! – решительно ответил Ури.

У Фьор даже лапы вспотели от такого. Что он говорит!

А Фидо сказал, обращаясь к ней:

– Ты самая красивая лисичка, которую я когда-либо видел! Правда-правда… Твоя тёмная шубка очень элегантна. И ты потрясающе танцуешь…

– К тому же она здорово бросается орехами! Моя сестра всегда была меткой! Глаз-алмаз! – подхватил Ури.

– Опять издеваетесь? – обиделась Фьор.

– Что ты! Правду говорим! Честное лисье слово! – в два голоса воскликнули лисята-мальчики.

– Ведь мы – одна компания, и даже если мы шутим – обижаться не стоит. Не будешь? – сказал Ури.

– Честное лисье слово… – эхом откликнулась Фьор.

Однажды вечером Фьор сидела у входа в нору и смотрела на небо. Оно было такое странное – тёмно-серое и низкое-низкое. Будто тучи так отяжелели, что с трудом держатся наверху и вот-вот упадут на землю. А как холодно!

«Наверное, будет дождь», – подумала Фьор. Настроение у неё тоже было странное: с одной стороны – грустноватое, потому что она очень соскучилась по солнышку, которое давно не показывалось, скрытое густыми облаками; а с другой стороны – какое-то «ожидательное», словно должно было случиться что-то новое и очень интересное.

И оно случилось! Сверху стали опускаться белые пушинки. Сначала их было немного, и Фьор пыталась уследить за ними всеми одновременно. Она выскочила наружу, задрала носик к небу и открыла рот, стараясь поймать их. Всех, конечно, не удалось – они были такие вёрткие! Но парочка попалась ей на язык, и они оказались очень холодными. Кружась и танцуя на фоне голых серо-коричневых деревьев (листья с них давно облетели), пушинки достигали земли и ложились на сухую траву. Совершенно бесшумно. Их становилось всё больше и больше, и скоро всё, что только что было серым, бурым и чёрным, стало белым. И трава, и кусты, и деревья. Это было красиво и очень странно. Фьор смотрела на эту картину, как зачарованная. Но тут из-за кустов вынырнул Ури.