Дмитрий Нагишкин - Город Золотого Петушка

Мама сердито глядит на него, страдальчески морщится и говорит:

— Спасибо за справку! Теперь мне, конечно, стало легче!..

Опять и опять… Неужели же нельзя обойтись без этого?

Всходит солнце, такое же, как и везде, но оно освещает непривычную местность. Вместо деревень, в которых дом́а жмутся друг к другу, как заблудившиеся дети, дома тут, по два, по три, стоят друг от друга на отдалении. Между ними белые тропки, и рощи, рощи — впереди и позади, справа и слева… А между рощами открывают свои голубые глаза озера, озера, озера. Разноцветные поля, совсем небольшие. И так на всем пространстве, куда хватает глаз.

— Хутора! — оживленно говорит папа Дима, с интересом разглядывая дома с высокими крышами, крытыми черепицей, каменные коровники и конюшни, стриженые деревья возле строений и стога сена с железными крышами. — Ладно живут! — добавляет он одобрительно.

Зеленая земля расстилается внизу, освещенная радушным солнцем. Березовые рощи видны всюду. Березка вторгается в гущу сосен и елей. А вот голубая ель.

Ах, какая красавица! Леса и озера. Леса и леса. Озера и озера!

— Ну вот, Игорешка, и прилетели мы в незнаемые края! — говорит неожиданно папа Дима, отрываясь от окна.

— Как, уже?

Игорь опять приникает к окну…

Синим крылом встает за окном море. Берег ясно виден — изумрудная зелень сосен, подступающих к самому краю суши, ярко-желтый, какой-то радостный, солнечный песок, затем белая кайма пены. А дальше ничего не видно, кроме бесконечной глади этой воды, которая становится тем светлее, чем более отдаляется от берега, а там, на горизонте, сливается с небом такого же цвета и словно вливается в это высокое жаркое небо…

Море!

Кто-то высокий, с кирпично-красным, загорелым лицом, говорит:

— Солнечный берег.

— Солнечный берег? — спрашивает папа у кирпично-красного человека, не понимая, к чему это относится.

Кирпично-красный охотно отзывается, говоря с каким-то приятным, не сразу уловимым акцентом:

— Рижское Взморье — так называют берега Рижского залива вблизи города — разделяется устьем Даугавы на две части. Левая называется Дзинтаркрастс — Янтарный берег, а правая — Саулкрастс — Солнечный берег…

— Поэтично! — восклицает папа, готовый пуститься в новые расспросы.

Но мама в этот момент легонько кладет руку на его плечо. «Ну что ты пристал к человеку!» — понимает папа это прикосновение и замолкает.

Но кирпично-красный человек, летящий с юга, судя по ярлыку на его чемодане с надписью «Адлер», сам говорит:

— У нас тут хорошо! Лучше, чем где бы то ни было… Каждый раз, когда я возвращаюсь откуда-нибудь, я даю себе слово никуда больше не ездить. Ну, чего еще надо — море, сосны! Так нет же, все хочется побольше увидеть, прежде чем отправишься в последнее путешествие! — И он раскатисто смеется. — Вы к нам впервые? — осведомляется он…

Солнечный берег!

Слова эти поражают внимание Игоря, и он одними губами произносит: «Сол-неч-ный бе-рег». Вот это да!

И вдруг вместо моря под крылом оказывается город с высокими башнями. Башен множество. Они отовсюду тянутся ввысь, к небу. Город проплывает под самым крылом. Кажется, можно дотянуться рукою до шпилей с разными флюгерками, на которых изображено что-то такое, чего Игорь еще ни разу в жизни не видел.

И вот перед самыми глазами Игоря вдруг оказывается Золотой Петушок, — он сидит на конце длиннейшего шпиля высоченной башни, у него длинный изогнутый хвост. Голова его поднята вверх и увенчана гребешком, словно короной, рот его раскрыт, — Золотой Петушок что-то кричит, и, верно, только из-за шума моторов не слышно его голоса. Глядите, там еще один! И еще!

У Игоря захватывает дыхание от пришедшей в голову мысли. Он выпаливает одним духом, не оглядываясь на отца, но дергая его за рукав:

— Папа! Папа! Это тот самый петушок, который кричит: «Кир́и-куќу! Царствуй, лежа на боку!» Да? Мам… Папа! Да?

— Тот самый! — смеется отец, и сам с детским любопытством рассматривает город внизу.

— Папа! А что это за город?

Отец задумывается, но только на одно мгновение:

— Это… Город… Золотого Петушка!

— Да разве такие бывают, папа?

Вместо ответа отец показывает пальцем на удаляющихся от самолета петушков, которые теперь, когда самолет снижается, поднимаются все выше в небо и тускло поблескивают в потоках солнечного света, заливающих Город Золотого Петушка.