Ольга Колпакова - Большое сочинение про бабушку

Когда война закончилась, мужчины вернулись домой и стали строить отхожие места.

Зато бани у нас всегда были. Разве в ванне вымоешься, как в бане, где такой жар, – все микробы и внутри и снаружи от него гибнут. И без мыла мылись дочиста. Брали золу, заливали водой – через пару дней мыльный раствор готов. А если траву кипятком зальёшь (ромашку, душицу со зверобоем, крапиву, чабрец, полынь) да ополоснёшься – лучше всякого бальзама. Весной и летом в бане листьями растирались, особенно берёзовыми. Зимой – снегом: и свежесть, и польза. А мочалки так делали: папоротника нарвёшь, высушишь, в марлю завернёшь – и трись. Каждую баню новая мочалка. Старики говорили, что в других местах мочалки из липового лыка делают. Но у нас липы не росли.

Одежду стирали на речке. Когда мыла не было, рвали мыльнянку, растение такое, и очень хорошо ею всё отстирывали.

Гладили тяжёлыми утюгами. В один нужно было угли насыпать. А другой просто ставили на печку, чтобы нагревался. Ещё был малюсенький утюжок, как игрушечный, но тоже железный. Им кружева утюжили. У нас даже рубель дома был, хотя им уже не пользовались. Рубель – не деньги, а длинная деревянная палка с зазубринами. Берёшь рубашку, оборачиваешь её вокруг гигантской скалки, а рубелем эту скалку с рубахой начинаешь катать по столу туда-сюда. Но мы с братьями его для других целей использовали. Если по зубцам рубеля провести деревяшкой, получается очень музыкальный звук. Вот и вооружались: рубелем, стиральной доской, ложками деревянными, бубенцами со сбруи нашего коня Ветерка и устраивали концерты. Родителям некогда слушать, а у мамы Поли болела нога, она от нас не могла убежать. Мамой Полей звали мою бабушку, мамину маму. И дети, и внуки, и правнуки, и племянники – все называли её мамой Полей. Она с восьми лет нянькой работала, для всех мамой стала. Ещё маме Поле приходилось выслушивать наш самодельный «театр у микрофона», «новости с полей» и смотреть представление с медведем. За медведя был кто-нибудь из животных, кого удавалось поймать: пёс Драник, кошка Кика, а если братцы ящерицу поймают, то и её к искусству приобщали.

Играли мы много. Но и работали немало. У нас с тобой раз-раз – и порядок, а раньше на это весь день уходил. Вернусь в субботу из школы и начинается… Половики на улицу, посуду в таз, всё с печки и полатей на пол, а потом тоже на улицу – вытрясать, выхлопывать. Пол скребём, окна трём, паутину куриным крылышком со стен и потолка собираем. Зимой в сенях пол мыть холодно, от воды и рук пар идёт. Если ещё мама стирку затеет, то в баню уже в потёмках шли. Стирали руками, в большом тазу. Полоскать ходили на речку. Как белье пахло… Сейчас кондиционеры придумали для этого, а надо-то в чистой реке прополоскать, на свежем воздухе высушить. Знаешь, как машину стиральную изобрели? Глядя на маслобойку. Первые машины были такие же: пестик с крестовиной, только не сливки он гонял, а бельё. Мы первыми в деревне этот агрегат купили, когда у меня уже твоя мама родилась. Вся округа приходила смотреть, как он там вертит.

Перед большими праздниками стены и печку подбеливали. Известь вместо краски и обоев тогда была. Её у нас же на горе и добывали. Бросаешь в ведро с водой камень белый, водой заливаешь – шипит. Берёшь кисточку из ковыля, что вокруг деревни рос, и ровненько белишь. Не в магазин ходили за нужными вещами, а за деревню. Травинки-ковылинки прилипают к стенам, рисунки получаются. Спросонья на них интересно глядеть, истории придумывать.

Последний штрих – полотенцем красивым украсить зеркало. Но это не только для красоты делали. Чтобы из зазеркального мира никто к тебе не выскочил, и вешали полотенца с красной обережной вышивкой. Хотя, если кого спросишь, отвечали: для красоты. В другие миры верить стало нельзя, поэтому и забывалось, откуда такие привычки. Вот, к примеру, после заката мусор из дома не выносили. Если кто из родственников уезжал, в доме пол не подметали, пока он до места не доберётся. Начиная уборку, покрывали голову платком. А были дни, когда ни в коем случае нельзя было прибираться. Такие дни все любили.

Вечером в субботу, после уборки, обязательно баня. По всей деревне баньки дымят. Банный дым ни с каким не спутаешь. Берёзой пахнет. Всегда, пока я маленькая была, мама в конце мытья выливала на меня ковш чистой прохладной воды и говорила: «Как с гуся вода, так с тебя худоба», и потом скорее одеваться. Бежишь по улице до дома – если зимой, то от тебя пышет жаром, как от паровоза. У крыльца тормознёшь, в небо посмотришь. Звёзд столько, что от удивления плакать хочется. Думаешь: не может быть, чтобы на какой-нибудь из них кто-нибудь не жил. Бог не Бог, а хоть кто-нибудь.