Екатерина Соловьева - Вечерняя звезда

– Я из королевства Ордэс, – продолжал Роланд. – Магия у нас строго контролируется, поэтому и проклинают гораздо реже.

Уже что-то: Вольфрам не из Ордэса.

– Вам повезло, Роланд!

– Прошу, не делайте поспешных выводов. У нас другая беда.

– Какая же?

– Король. Он – самый жестокий человек на свете. Безжалостный, не имеющий в сердце сострадания. Говорят, в груди у него и сердца нет. Он карает за малейшую провинность. Нашими законами в других странах пугают детей. При отсутствии преступности тюрьмы и плахи никогда не пустеют. Король гордится тем, что ордэсцы не знают голода и живут в достатке по сравнению с соседями. Но умалчивает главное: выживают далеко не все. Однажды в столице приговорили к двадцати палочным ударам старую женщину. Она не вымыла улицу перед своим домом. Я был свидетелем её разговора со стражей. Старушка умоляла о прощении: два дня назад она схоронила единственного сына и едва поднялась с постели. Ей напомнили, что освобождение от обязательных общественных работ действует сутки со дня похорон близкого родственника. Бедная мать не перенесла наказания.

– Боже! Ну и жуть! Зачем вы живёте в такой стране? Разве нельзя уехать?

– Можно, но придётся оставить всю собственность короне. Не все на это готовы. Даже выезжая по делам, каждый подданный Ордэса пишет бумагу с отказом от имущества в случае невозвращения. Таков закон.

Господи! Да у них военный коммунизм!

– А исключения в законе есть?

– Да. Смерть.

– Предусмотрительный ваш монарх. Свергнуть его вы не пытались?

– Раньше случались бунты, но жестокость их подавления отбила у народа всякую охоту искать себе нового короля.

– Но, убивая направо и налево, он не боится остаться вообще без подданных?

– Не боится. На место погибших приходят другие. Очереди в посольства Ордэса никогда не иссякают. Новые подданные получают дома и хозяйство казнённых. И они проходят тщательный отбор: желающих много.

– Кто же это?

– Разорившиеся дворяне и ремесленники. Крестьяне, пострадавшие от жадности властей или неурожая. Как правило, законопослушные граждане, попавшие в беду, которым нечем кормить детей.

– Они не догадываются, что их ждёт?

– Когда человек голодает, он видит лишь протянутую ему руку с хлебом. И никого не слушает.

– Вы поэтому сбежали из Ордэса?

– Нет. Потому что влюбился.

– И хотели бы вернуться туда с Дианой?

– Никогда. Я – младший сын в небогатой семье, у меня есть только славное имя моего отца. Не вернувшись в Ордэс, я ничего не потеряю.

– А если вы найдёте Диану, не лучше ли вам остаться здесь?

– Пока мне тяжело это представить. Я несчастен в вашем мире, но, возможно, всё изменится, когда я найду её.

Мы долго говорили с ним. Совсем стемнело. Прежде чем я села в такси, мы обменялись телефонами.

– Роланд, – почему-то язык не поворачивался называть его Сергеем, – прошу вас, звоните, если что-то понадобится. И если не понадобится, а просто захочется поговорить, не стесняйтесь. Я понимаю, как тяжело жить на чужбине. Вернее, не понимаю, но догадываюсь. И я постараюсь помочь в поисках Дианы.

– Спасибо вам, Симона. – Он снова поклонился в своей непревзойдённо-изящной манере.

Ночью, во сне, я рассказала волку о новом знакомом. Он пригорюнился.

– Ну, не расстраивайтесь, Вольфрам. Надеюсь, он найдёт её. И они вдвоём вернутся домой.

Волк вздохнул ещё горше.

– Что с вами? Почему вы сегодня так безрадостны?

– Я тоже лишён дома. И человеческого облика. Мне остаётся только грустить, ведь я – чудовище.

– Нет, вы – замечательный… человек.

Я встала на колени и обняла его.

– Вы не знаете, какой я человек.

– Знаю.

– Спасибо.

Он закрыл золотые глаза и приник ко мне огромной головой.

Эти ощущения нельзя спутать ни с какими другими, ваше сердце так бьётся в одном-единственном случае: когда вы рядом с любимым человеком. Или с любимым чудовищем.

В тот день мы отправились на прогулку в лес. Пахло свежестью, мы брели по росной траве.

– Садитесь верхом, – сказал волк, – а то ноги промочите.

– Уже промочила, – призналась я, забираясь на его мягкую от шерсти спину.

– Держитесь крепче! – крикнул он и припустил через поле, едва касаясь лапами земли.

Я прижалась к нему, чувствуя его мощные прыжки и набегающий на нас ветер.

Вольфрам принёс меня на высокий обрыв. Внизу петляла по окрестным полям неспешная река, и восходящее солнце дробилось на её зыби блестящей чешуёй, превращая реку в гигантского золотого дракона.