Владислав Крапивин - Мушкетер и фея

Охотники встали на четвереньки. Так, на четвереньках, они подобрались к ловушке и заглянули в глубину.

Там было темно. И там стало тихо.

Сережка взял фонарик и направил вниз луч.

То, что увидели охотники за крокодилом, было ужасно.

Нет, крокодила там не было.

Но по колено в воде, с магнитофоном, прижатым к груди, облепленный мокрой травой и землей, стоял и смотрел вверх измученный и свирепый Дон Педро.

С испуга Сережка выключил фонарик.

– Так… – донесся из глубины хриплый голос. – Поиграли? А ну, давайте веревку…

Сережка опомнился первым.

– Братцы, – жалобным шепотом сказал он, – а ведь Дон-то думает, что мы это нарочно устроили. Для него…

Из колодца теперь буйным фонтаном извергались угрозы, требования и разные неприятные слова.

– Что же это теперь будет? – уныло спросила Вика.

Сережка привязал веревку к столбу от развалившегося забора и только тогда опустил другой конец в колодец.

– А теперь в бега! – сказал он. И охотники со скоростью гепардов ринулись из оврага.

– Се… реж… ка… – на бегу выдохнула Вика. – Твоя… бабушка дома? Можно, я… буду у нее… ночевать?

Остановились они только в скверике у вокзала.

– Наябедничает? – спросил Сережка.

Вика уже слегка пришла в себя.

– Не-а… – подумав, сказала она. – Ябедничать не будет. А отлупить может.

– Надо ему как-то объяснить, – рассудительно сказал Джонни.

Но объясниться с разгневанным Доном Педро они смогли только через два дня. К этому времени он слегка успокоился и милостиво согласился принять делегацию для переговоров.

Делегация принесла свои извинения. Потом сообщила, что охотились они не за Доном. За крокодилом охотились, вот! И чего его. Дона Педро, понесло в эту ловушку?

Вот тогда-то и узнали наконец, что случилось той злополучной ночью.

Петя Каледонцев около полуночи возвращался с танцевального вечера из клуба швейной фабрики. Чтобы сократить дорогу, он пошел через овраг. Легко и грациозно Петя перебежал по жердочке ручей, и в тот момент, когда нога его коснулась земли, из-за кустов донесся душераздирающий визг.

Может быть, крокодил и обманулся бы, но обмануть Петю было невозможно: визг своей племянницы Дон Педро знал преотлично.

Он не размышлял ни секунды. Он сразу понял, что на Вику напали разбойники.

Дон Педро был иногда легкомысленным человеком, но он никогда не был трусом. Он ухватил с земли какую-то палку и ринулся в бой!

А дальше что рассказывать?

Думаете, приятно торчать несколько часов по колено в воде, в темноте и неизвестности, проклиная вероломную Викторию и ее коварных приятелей? Хорошо хоть, что шею не сломал. И еще одна радость: магнитофон оказался целехонек.

– А пленка? – вдруг спросил Джонни.

– Что пленка? – не понял Дон.

Джонни покосился на Вику и с ехидной ноткой объяснил:

– Ну, та пленка, где она визжит… Ты не стер запись? Может, послушаем?

Вика показала Джонни небольшой, но крепкий кулак. Дон Педро неожиданно хмыкнул. Сережка тоже хмыкнул, сдерживая улыбку. Братья Дорины хихикнули. Саня сказал: "Гы… "

– Дурни, – произнесла Вика, стараясь сохранить обиженный вид. Но не сдержалась и фыркнула.

И тогда компания взорвалась таким хохотом, что электронный кот Меркурий, поселившийся в комнате у Дона, звякнул пружиной, замигал красным стоп-сигналом и с подвыванием бросился за этажерку.

Но это еще не конец истории. Всякая таинственная история кончается, когда решена задача.

Через неделю Саня Волков отыскал Джонни и хмуро сказал ему:

– Пойдем.

– Куда? – строптиво спросил Джонни, не любивший, когда им командовали.

– В овраг. Сам увидишь, зачем.

Он привел Джонни к переправе, и они засели в кустах. Джонни больше ни о чем не спрашивал, чтобы не унизить себя в Санькиных глазах любопытством и нетерпением. Через две минуты послышались вздохи и хлюпанье. Саня и Джонни глянули сквозь листья.

Подвернув широченные парусиновые штаны, через ручей брел с мешком Газетыч. Мешок был небольшой, но тугой и, очевидно, тяжелый. Газетыч нес его перед собой и приподнимал, стараясь не макнуть в воду. Он стукался о мешок коленками и выгибался назад.

Выбравшись на лежавшую у воды доску, Газетыч устало плюхнул свой груз на песок. Отдышался. Постонал тихонько, чертыхнулся и поволок мешок дальше. Сам он шагал по доске, а мешок волочился по песку. Через каждые два шага Газетыч останавливался и вздыхал. Наконец он подтащил свою ношу к зарослям черемухи, от которых начинался жиденький деревянный тротуарчик. Из кустов старик вытащил одноколесную тележку. Он взвалил мешок на тачку и довольно резво покатил ее по доскам.