Array Сборник - Внеклассное чтение. 2021

Начертав в Петькином дневнике самую красивую двойку в мире, учительница сказала:

– Завтра родителей в школу.

Петька согласно кивнул и, забрав дневник, пошёл к своей парте.

Людмила Фёдоровна проводила его взглядом, немного подумала, а потом быстро написала что-то на листочке бумаги.

Теперь её взгляд остановился на мне:

– Света, отнесёшь записку Петиным родителям.

Конечно, кому же ещё можно было поручить такое ответственное дело, как не мне? На Петьку надежды было мало. Вернее, совсем не было. А я? Отличница, староста, соседка! Добросовестная «до последней капли крови». Так говорил Петька.

После уроков мой сосед помахал мне кулаком и быстренько исчез. Я спрятала записку в свой дневник и тоже пошла домой. Там, не раздеваясь и даже не перекусив, оставила портфель и торжественно отправилась к соседнему дому с запиской в руке.

Петька тем временем принял все необходимые меры, чтобы как-нибудь избежать грозящего наказания, то есть, спрятал в стиральной машине свой дневник и дяди Федин ремень. Дядя Федя, Петькин отец, был очень строгим.

Я подошла к двери и собралась постучать. Но Петька появился на пороге раньше, чем я успела это сделать, и зашипел:

– Чё пришла? Иди отсюда.

Он тихонько выталкивал меня из подъезда, приговаривая:

– Иди, иди домой.

Но как же я могла уйти? Ведь мне дали поручение. Поэтому я молча сопротивлялась.

В конце концов дядя Федя услышал нашу возню.

– Кто пришёл? – спросил он из комнаты.

– Никто, – сказал Петька. – Кошка просится.

– Мяу! – сказала я как можно противнее. – Мяя-ууу.

Дядя Федя с очень удивлённым лицом появился в дверном проёме.

– Кошка? Света?

– Здравствуйте, – я протянула ему записку и с чувством исполненного долга степенно зашагала прочь.

– Так, – послышалось за спиной, и дверь Петькиной квартиры закрылась.

Конечно, ему попало. Конечно, много дней мы не разговаривали. Конечно, я была «предателем» и «ябедой». Но именно это событие мы с Петром Фёдоровичем обязательно и с большим удовольствием вспоминаем при каждой нашей встрече.

И смеёмся.

Воспоминания о Чите, любимой плюшевой собаке, приносили смешанные чувства: любовь, привязанность, боль и обиду. А началась история дружбы маленькой девочки и Читы так…

Сколько лет на тот момент мне было, я уже и не скажу точно, скорее всего три-четыре года. Мы были в гостях у родственников. Тётя Маня, чтобы меня занять, дала какие-то игрушки. Я все пересмотрела и взяла в руки старую плюшевую собаку рыжего цвета с серым (когда-то белым) треугольником на лбу и таким же животиком. Лапы были, можно сказать, бесформенными: овальные подушечки, пришитые по бокам и внизу, кусочек плюша сзади – хвост, чёрные пластмассовые глазки и нос, а уши… О, это были уши спаниеля (но тогда в породах собак я не разбиралась)! Большие висячие уши! Этими ушками можно было закрыть глаза игрушке, свернуть трубочками и сделать из собаки зайца, а если подвернуть – это уже медведь. Такая себе собака-трансформер.

– Тётя Маня, как зовут собачку? – спросила я.

– Эту? Это… Это Чита, – назвала кличку, которая, скорее всего, пришла ей на ум.

– Но Чита – это же обезьяна.

– А она и так уже почти обезьяна! – засмеялась тётя Маня. – Старая и страшная.

– Она не страшная. Она красивая.

Больше меня забавлять не пришлось. Обо мне забыли, и я забыла обо всех, так как моё внимание было приковано только к плюшевой собачке.

Когда нужно было прощаться с хозяевами, я долго вы-целовывала Читу. Тётя Маня засмеялась и сказала:

– Да забирай её себе.

– Спасибо! – и я радостно прижала игрушку.

– Мама, но это же моя собака, – обижено сказал сын тёти Мани, а мой двоюродный брат, на то время уже подросток.

– Ванька, как тебе не стыдно? – удивлённо сказала тётя Маня. – Ты уже парубок! Зачем тебе игрушки?

Мой отец тут же хотел забрать у меня плюшевую собаку, аргументируя, что у нас дома их и так полно, но я подняла такой крик со слезами, что меня с Читой оставили в покое, и родители пообещали в следующий раз привезти игрушку и вернуть Ване.

Я умоляюще смотрела на тётю и брата, чтобы этого следующего раза не случилось.

– Да не надо её привозить! – замахала руками тётя Маня, а Ваня вышел из комнаты, чтобы скрыть слёзы.

Хотя тогда я была совсем маленькой, но до сих пор помню взгляд и глаза брата, полные слёз, обиды и бессилия: ведь стыд, что он взрослый, не дал ему тогда отстоять любимую игрушку.