Семён Ласкин: Саня Дырочкин — человек общественный

Лена взглянула на часы. Спор с Поликарповым затянулся.

— Купишь через час, — решительно сказала она. — В конце концов общественные дела важнее личных. Всё!

— Но мне ещё нужно взять сестрёнку из детского сада!

Лена всплеснула руками: её не слушался третьеклассник!

— Не знаю, не знаю! Так мы ничего не сделаем сегодня! — негодовала она. — Давайте проголосуем. Пусть коллектив решает, как быть с тобою?!

— Отпустить, — попросил я. — Ему же действительно нужно…

— И это говорит командир звёздочки?!

— Пусть идёт, — вступилась за него и Татка.

— Мне кажется, Поликарпов не врёт, — робко сказала Майка.

— Избаловали детей, вот с ними и нянчись! — явно хотела подлизаться к вожатой Люська. — Я, например, сама из садика приходила.

За «отпустить» оказалось больше.

— Надо же, какие «жалелки»! — с презрением сказала Лена. — Иди, мальчик, раз звёздочка так считает. Но знай, я запомню, что ты не склонен к общественной работе!

Федя взял портфель и побрёл из класса.

«Никто из наших не представляет, как ему трудно живётся», — подумал я.

— Скучно на вас смотреть! — продолжала Лена. — Мямлики, а не октябрята! В вашем возрасте мы были совсем другими! Зевать хочется, когда видишь таких, как Байкин! Или как Фешин! А Шистикова и Бойцова?! А ты, Дырочкин?! Разве такого командира звёздочки хочется мне видеть?! Ну, какие полезные дела числятся за вами?! Отвечайте!

Мы с Севкой переглянулись. Ах, если бы можно было рассказать о спасённой собаке?! Но уговор, как говорится, дороже денег. Об этом болтать мы не имели права.

Татка испуганно хлопала своими большими глазами. Лена повернулась к ней:

— Хочешь мне возразить, Наталья?! Может, ты лучше других?! Тогда расскажи, что ты сделала для коллектива?!

— Н-нет, н-ничего т-такого… — со слезами в голосе произнесла Татка. — Но мне… нужно пораньше уйти в музыкальную школу.

Лена даже по парте линейкой треснула:

— Вы что, сговорились?!

Татка не знала, что и ответить.

— А между прочим, ты в музыкальную школу для себя ходишь! — упрекнула Лена. — Отвечай, кто из детей слышал твою музыку? Играть для себя — это полдела, сыграла бы для всего коллектива!

Татка молчала. Лена была беспощадна.

— И о тебе, мне кажется, придётся поставить вопрос, Бойцова!

Татка испуганно хлюпнула носом.

Это была явная несправедливость. Татка — большой талант, мы знали. В прошлом году мама говорила, что со мной в классе учится виолончелистка, из-за которой десять профессоров из десяти музыкальных школ сражались между собой. Интересно, на чём это они сражались? Наверное, на виолончелях.

Если же говорить о нагрузке, то занятых больше, чем Татка, даже не знаю.

После трёх, когда мы отдыхаем, Бойцова снова идёт заниматься. Открываются двери парадной, и на улицу выглядывает часть огромной виолончели, затем появляется Таткина бабушка, как носильщик, потом ещё немного виолончели, наконец, сама Татка. Так они и ходят втроём в музыкальную школу: Татка, бабушка и виолончель посередине.

Но Лена всего этого знать не хотела.

— Предупреждаю, я откажусь быть вашей вожатой, если вы не примете меры!

Мне показалось, что виолончель тихо зарыдала в Таткином грустном взгляде.

— Но какую бы ты посоветовала нам работу? — решился спросить я.

Этот вопрос был ошибкой.

— Тебе не стыдно?! Тебе няньки нужны?! — Лена ходила по классу, как тигр по клетке. — Вы словно грудные детки! Не собираюсь больше за вас думать! Хватит! Ухожу! И прошу тебя, Дырочкин, срочно составить план работы! Что хорошего звёздочка собирается сделать! Понял?!

— Понял, — ответил я торопливо, хотя если честно, то я в тот миг ничего совершенно не понял.

Лена опять поглядела на часы.

— Ого! — поразилась она. — Как я задержалась! У меня же столько нагрузок! Пора бежать в ателье на примерку! — И она вылетела из класса.

Мы разошлись не сразу. Как быть?! Какими заняться делами?! Даже Татка согласилась чуточку задержаться, в конце концов дело у нас было общим.

Я чувствовал: от меня ждут командирского слова. Конечно, если бы я был взрослым, то мог бы придумать что-нибудь грандиозное. Но в третьем классе?!

На учительском столе был графин. Я налил полстакана и выпил. Так обычно начинают все серьёзные люди.

— Прошу предлагать проекты, — сказал я. — Нам что-то нужно сделать полезное.

Первой взяла слово Удалова. Она буквально светилась от своей мысли.

— Предлагаю, — сказала Люська, — каждый день посещать универмаг «Юбилейный» и высматривать, что хорошего выкинули на прилавки. И если там будут дефициты, то тут же сообщать родителям об этом. Пусть торопятся и покупают. Служба информации!