Но, чтобы дойти до тихого места, надо сперва отстреливаться из уцелевших орудий.
Наклонов неприятно сказал:
— Как это понимать? Откуда у вас эта рукопись? — Он увидел в руке Егора листы.
— Издалека, — сказал Егор.
— А не с моего стола? Я не думал, что вы так воспользуетесь моим гостеприимством!
Да, это был коварный удар! Но растерянность Егора длилась не больше двух секунд.
— Вы хотите сказать, что я украл вашу рукопись? Я могу вернуть, пожалуйста. У меня есть копии. И к тому же… — Егора осенило! — к тому же напечатаны они на той самой машинке, на которой та… повесть Курганова «Острова в океане». И которую вы так старательно переписали и приклеили новое название…
Рука Наклонова метнулась к очкам, чтобы сорвать их и начать протирать. Пальцы Наклонова прошлись по лацкану пиджака с редакционным значком местной газеты. Олег Валентинович сказал при общем тяжелом молчании:
— Что это… Петров? Зачем?.. Вы представляете, в чем обвиняете меня?
— В том же, в чем вы обвиняли меня. Дописать стихи отца — это литературное воровство, да? А списать чужую повесть?
Наклонов шагнул к окну, схватил портфель и стал заталкивать в него рукопись. Эти несколько секунд его, видимо, немного успокоили. Он глянул через плечо, сказал небрежно:
— Я вас даже не осуждаю. Вы решили таким образом расквитаться со мной за отца, с которым у меня в детстве были мальчишечьи стычки… Но есть же какие-то пределы…
— Оставим отца, — сказал Егор. К нему опять пришли хладнокровие и ясность. И теперь сразу находились нужные слова. — Отец расквитался с вами сам, на Черной речке… Но Арсений Викторович Курганов расквитаться не может, он умер в сорок восьмом году. Вы на это и надеялись, да?
— Какая чушь!
— Чушь? Тогда продолжим чтение! И сравним!
— Сравним с чем? С копией моей рукописи, которую вы как-то раздобыли?
— Егор! — взлетел голосок Юрки Громова. — А кассета!
Головы разом повернулись к Юрке, потом все взгляды опять обратились на Егора и Наклонова.
Егор ощутил, как сердце нехорошо вышло из ритма, притихло, потом толкнулось где-то у горла. Он переглотнул.
— Да… Вам не хочется, чтобы я читал. Тогда пусть почитает он…
— Кто? — испуганно спросил чей-то голос.
— Инженер Анатолий Нечаев. Друг детства Олега Валентиновича Наклонова! — Егор из сумки рывком достал «Плэйер», воткнул штекеры, один динамик бросил на колени сидевшему рядом семикласснику Пучкину, другой поднял к груди.
Голос Толика был негромкий, но в общем безмолвии звучал отчетливо:
— Конец тысяча восемьсот пятьдесят четвертого года…
Перекрывая этот голос, Егор сказал:
— Шестьдесят седьмой год, палуба парусника «Крузенштерн»! Нечаев читает эпилог повести Курганова «Острова в океане»!..
Наклонов рванул с подоконника портфель.
Подхватил и крепко посадил очки. Крикнул с яростью, с какой-то мальчишечьей обидой:
— Вот оно что! Спектакль затеяли!.. Я-то думал… А вы! Я больше не руководитель студии! — И широкими шагами, почти скачками кинулся за дверь.
И было полминуты тишины, в которой из крымского вечера шестьдесят седьмого года доносился рассказ о суровой зиме на севастопольских бастионах… А потом началось: шум, толпа вокруг, возмущенные крики, вопросы.
Что-то гневно верещала Бутакова.
Кто-то тряс Егора за плечо.
Кто-то требовал все объяснить по порядку, а какая-то девчонка слезливо долдонила: «Гнать из студии, вот и все. Гнать из студии, вот и все…»
Юрка Громов звонко кричал:
— Да подождите! Вы же ничего не знаете!
Потом снова стало тихо. Студийцы, окружившие восьмиклассника Петрова, медленно расступились.
— Пусть мне объяснят, что здесь произошло. Йи немедленно!
За окном давно стемнело, но Егору не хотелось включать лампу. Он лежал и смотрел в затянутый пепельным сумраком потолок. И тихо себя ненавидел. Бурная злость уже перекипела, едкая досада рассосалась. Осталась вот эта презрительная спокойная ненависть к идиоту Егору Петрову, который наделал столько глупостей.
Все ходы рассчитывал, планы строил, а что получилось!
И был еще страх — никуда не денешься. Вспоминался визгливо-металлический голос Классной Розы: «Ты знаешь, что Олегу Валентиновичу в учительской стало плохо?! Ему вызвали «скорую»! Если что-то случится, виноват будешь ты! Йименно ты!»
Что за проклятая участь у Егора Петрова? Почему из-за него люди оказываются на границе жизни и смерти? Вдруг у Наклонова в самом деле инфаркт или еще что-нибудь такое?
Читать дальше