Антон Иванов - Уроки без правил

— Адаскина, — прохныкала Зойка, которая была первая среди нас по алфавиту.

— Будченко! — наглым и самоуверенным тоном объявил Митька.

— Дольникова, — звонко произнесла Агата.

— Круглов, — настала моя очередь.

И наконец Тимка голосом триумфатора изрек:

— Сидоров.

Я понял: он по-прежнему внутренне празднует победу. Как бы там ни было, Тимур обещал раньше времени провести нас в школу и наших надежд не обманул.

— Все из восьмого «Б»? — с хмурым видом уточнил завуч.

— Если не верите, посмотрите в журнале! — гордо вздернула подбородок Агата.

— И посмотрю, уж будьте спокойны, — пообещал завуч.

— И еще, извините, пожалуйста, — явно задела его подозрительность Агату. — Мы вам представились, а вы нам — нет. А нам очень хотелось бы знать, как к вам обращаться.

— Вот это уж точно, — поддержал Будка. — Мы с вами пока вроде как и не знакомы. У нас раньше другой завуч был. Может, мы тоже проверить хотим.

Рот на цементном лице завуча широко распахнулся и некоторое время оставался именно в таком положении. По-моему, он такой наглости от нас не ожидал. Казалось, он думает, как подостойнее нам ответить. Но в результате он ничего не придумал и попросту скучным голосом произнес:

— Николай Иванович. — Затем, еще немного подумав, добавил: — Камышин. В общем, так, — взглянул на часы он. — Даю вам ровно час. Сбегаете домой. Помоетесь, переоденетесь и чтобы ко второму уроку были на месте. Я лично проверю.

— Ой, Николай Иванович! — всплеснула руками Зойка. — А сами вы, значит, так и останетесь?

— Это уж мое дело, — нерадостно оглядел свой грязный костюм и не менее грязные ботинки наш новый завуч. — Сейчас речь о вас. И вам, кажется, все сказано. Хотя нет. Не все. — Глаза на цементном лице мстительно блеснули. — На большой перемене жду вас у себя в кабинете. Тогда и поговорим как следует.

— Николай Иванович, а я за час волосы высушить не успею, — заявила Агата. — Вот. Видите?

И она сунула ему прямо под нос длинную русую косу. Николай Иванович отшатнулся и буркнул:

— Значит, не мой. В общем, твои проблемы.

Чувствовалось, что он уже на пределе и вот-вот взорвется. Поэтому я решил переключить его внимание на себя:

— Один вопрос, Николай Иванович. Как нам отсюда выйти? Через главный вход или…

— Только не через главный, — всполошился завуч. Ему, естественно, не хотелось, чтобы кто-нибудь из почетных гостей увидел его или нас в таком виде. — За мной. Сейчас я вас выведу.

Он вывел нас через боковую дверь. Мало того, тщательно пересчитал, видимо, до ужаса опасаясь, что кто-нибудь останется в школе и попадется на глаза начальству.

Лишь произнеся цифру «пять», Николай Иванович запер за нами дверь. Мы разбежались по домам.

Всю дорогу до собственной квартиры я надеялся на чудо. Оно должно было заключаться в том, что я прихожу, а дома совершенно никого нет. Но чуда, увы, не произошло. То есть почти не произошло. Ольки с Женькой, естественно, уже не было. Мать тоже уехала на работу. И даже отец отправился к себе в мастерскую несколько раньше обычного. А вот бабушка и Мишка с Гришкой спокойно себе сидели на кухне и завтракали. То есть завтракали они очень шумно. Потому что, когда я вошел, Мишка опрокинул на Гришку тарелку с кашей, а тот, в качестве мести, вылил на него полный стакан апельсинового сока.

Бабушка как раз собиралась принять срочные меры, когда я попытался под шумок, а точнее, истошные вопли обоих братьев, тихонечко пробраться в ванную и смыть там с себя эту жуткую пыль, которая теперь у меня даже на зубах скрипела.

Но у моей бабушки, похоже, даже на спине есть глаза. Она немедленно обернулась и, театрально всплеснув руками, воскликнула:

— Климентий, почему ты в таком виде и дома? Что стряслось?

Вопрос ее застал меня врасплох. Честно сказать, я растерялся, ибо не знал, что ей лучше ответить. Поэтому, бормоча: «Умоюсь, потом объясню», все же предпринял попытку проскочить в ванную. Но бабушка недаром была когда-то балериной… В три прыжка достигнув двери ванной комнаты, она преградила мне дорогу.

— Сначала, Климентий, ты все-таки внятно мне объяснишь, что случилось.

Деваться мне было некуда. И я с трагическим видом проговорил:

— Нас в подвале заперли. По ошибке.

— В каком подвале? — еще сильнее заволновалась бабушка. — И вообще, каким образом ты очутился в подвале, когда шел в школу?

— Так это школьный подвал и был, — пытался я втолковать ей элементарные вещи.

Но бабушка не врубалась.