Сами каменные блоки дольмена были неровными, немного бугристыми, заросшими лишайниками и пухлым, как губка, тёмно-зелёным мхом. Я побродила вокруг, пощупала. Прислушалась к древней каменюке, потом к себе, стараясь пробудить шестое чувство, но нет, ничего. Скучно. А Русик и подходить не стал – уселся на траву и заявил, что натёр ноги.
– Его надо попросить, – сказала Жанна и кивнула в сторону дольмена.
– Накормить и спать уложить, – пробормотала я, усаживаясь рядом с Русей.
– Лучше меня накормите. – Руся похлопал ладонью по рюкзаку, чтобы я приземлилась на него, а не на холодную землю. – Последнее печенье ещё утром догрызли.
– Шашлыка бы сейчас, – вспомнила я придорожное кафе с мангалом.
– Или хотя бы котлет.
– И картошку-пюре.
– И салат.
– Помолчите, – попросила Жанна.
Мы послушно затихли. И я подумала, что всю дорогу птицы просто надрывались в лесу, а сейчас их нет. Нереальная тишина. И лёгкий болотистый душок, сырой и немного плесневый.
Жанна подошла к дольмену, раскинула руки, прижалась к шероховатой стене всем телом. Распласталась и застыла. Хоть дольмен был повыше Русика (а у него метр восемьдесят роста), не сказать, что такой уж громадный. Но Жанна казалась потерянной на фоне каменной плиты. Хрупкой. Уязвимой, вот. Мне стало за неё страшно, не знаю почему, но захотелось поскорее уйти. Беда! – поняла я. Только что за беда, случилась она или на подходе? А может, просто место здесь атмосферное, в самый раз для ужастика?
– Русь? – шепнула я.
– Тс-с-с. Жанна. Просит, наверное.
Я хотела сказать, что у неё и так всё есть, но покорно закрыла рот. Ладно, потерплю, раз припёрлись.
Ждали мы минут десять, потом Жанна отлепилась от камня и не глядя на нас пошла назад. Мы рванули следом, почти скатываясь по склону, оскальзываясь на прошлогодних листьях и глинистых тропках. Не разговаривали, спешили, словно кто-то подталкивал в спину. Уверена, смутное чувство тревоги накатило не только на меня – на Жанну и Русика тоже. Потому что, когда за деревьями показались шиферные крыши маленького посёлка, все мы вздохнули от облегчения и радостно переглянулись.
Не знаю, как обстояли дела с просьбой Жанны, а мы с Русиком получили сполна и сразу.
Кафе так и называлось: «Кафе». То есть именно это было написано на картонке, которая косо болталась на заборе у серого одноэтажного дома.
– Нет, – сказала Жанна, – найдём что-нибудь поприличнее.
– Да! – не согласились я и Русик. Вот теперь уступать мы не собирались, на два голоса расписывая, какие мучения пережили ради её дурацкого дольмена. И Жанна сдалась.
Металлическая дверь открывалась тяжело, будто её держала тугая пружина. Но Русик справился, мы шагнули в дом и невольно остановились на пороге. Великолепие кафе ошеломляло. Небольшая комната на четыре массивных деревянных стола была забита хламом под самый потолок, да и с потолка свисали пёстрые гирлянды искусственных цветов, разноцветные буддийские флажки, китайские колокольчики и зелёные знамёна с полумесяцами. В свете пары тусклых лампочек на стенах поблёскивали расшитые золотом коврики с арабской вязью, иконы, картины с многорукими индийскими божествами, плакаты с иероглифами, распятия. В одном углу – статуя Будды, в другом – Дева Мария. Свечи, чаши, статуэтки, напольные вазы с охапками сухих колючек, а всё вместе – настоящий взрыв мозга. К тому же здесь одуряюще пахло палой листвой, молотым чёрным перцем и отварной картошкой.
Картошка булькала в кастрюльке, кастрюлька исходила паром на квадратной электрической плитке, а та стояла прямо на барной стойке. Смуглая толстая тётка задумчиво помешивала картошку, не обращая на нас внимания. Я как зачарованная смотрела на перемигивание камней в её золотых перстнях – по две штуке на каждом пальце.
– Баян, – хмыкнул Русик.
– Что? – не поняла Жанна.
Он ткнул рукой в потрёпанный листок на стене и пояснил:
– Старая шутка, сто лет назад по интернету гуляла.
Я подошла ближе.
«Кафе „Карма“. Меню нет. Что заслужил, то и получишь», – сообщал листок.
– Зашибись.
Тётка вскинула чёрные глаза, колыхнула тремя подбородками и отрывисто выдала:
– Всё кончилось.
– А картошка? – удивилась я.
– Только она и есть. Пюре сделаю. И немножко котлеты остались.
– И салат? – недоверчиво выдохнул Русик.
Тётка смерила его долгим взглядом:
– И салат.
– Вот и хорошо, – улыбнулась Жанна. – Давайте всё.
А потом, уже за столиком, когда мы расправились с котлетами, до меня дошло:
Читать дальше