Михаил Самарский - Спецагент. Техасские приключения лабрадора Трисона

Даже на расстоянии я понял, что водитель – девушка. Хоть она была в чёрной бейсболке, её выдавал длинный тёмный хвост, выпущенный на свободу через отверстие на затылке. В том, что это и есть Вики, у меня не было сомнений. При виде нас она помахала рукой, подтвердив мои предположения, и выскочила из машины. Небось вы сейчас подумали, будто она вышла через дверь, как все нормальные люди. Ничего подобного: она перелезла через неё и с криком «Санёк, я здесь!» помчалась к нам навстречу. Сказать, что я обалдел, – не сказать ничего. Оно и понятное дело, лично я впервые в жизни видел, чтобы женщина выходила из транспорта подобным образом.

Мы спустились по трапу, пилот поставил чемодан на землю и, ещё раз попрощавшись с нами, удалился в самолёт.

– Пойдём, малыш, – сказала Александра, она вытащила ручку саквояжа и покатила его за собой.

Хоть я и дал себе установку не реагировать на это прозвище, но ничего не мог с собой поделать. Как же оно резало слух. Клянусь, каждый раз, когда Шура произносит его, у меня шерсть встаёт дыбом. Но как сказать ей, чтобы она перестала меня так называть? Тут ни «ав», ни «у-у» не подойдут. Придётся склонить голову и терпеть, другого выхода нет. Я скрипнул зубами и потрусил за ней, мысленно внушая себе: «Я не малыш, я взрослый пёс».

Когда расстояние между нами и Вики сократилось, Шура поставила чемодан, и девушки бросились в объятия друг друга.

– Санчес, ты не представляешь, как я рада, что ты приехала, – словно резаная, заверещала Вики.

К тому, что Александру многие называли Санёк, я уже привык, а вот Санчес услышал впервые. Судя по тому, что в Лос-Анджелесе она была Алекс, я решил: Санчес – это интерпретация её имени на техасский манер.

– А ты не представляешь, как я рада тебя видеть, – вторила ей Шура.

По тому, с какой теплотой девушки встретились, можно было подумать, что они не просто подруги, а как минимум родные сестры. Пока они продолжали обниматься и оставлять на щеках блестящие следы, мне только и оставалось наблюдать за ними.

Вики оказалась ростом от горшка два вершка, к тому же худющая, словно… вешалка в нашей прихожей. Ну вылитая пацанка. Да и одета она была далеко не как барышня – в белую майку, которую в народе почему-то называют алкоголичкой, и джинсовые шорты размером с гулькин нос. Моя Шура тоже носит такие, правда, только по дому. Елисеев запрещает ей выходить на улицу в таком виде. Не знаю почему. Мне остаётся только догадываться об этом. Когда наконец девушки отлипли друг от друга, Александра, озвучив мои недавние мысли, с усмешкой спросила:

– Вики, у вас что, принято вот таким макаром выходить из транспорта?

– Да нет, – хихикнув, отмахнулась та и, обернувшись, посмотрела на автомобиль. – Что-то дверь в тачке заклинило.

Услышав её ответ, я тоже посмотрел на машину и невольно напрягся. Одному богу известно, что ещё может заклинить в этом памятнике автопрома, а нам предстоит ехать на нём.

– Ты далеко живёшь от аэропорта? – поинтересовалась Шура.

Учитывая то, что она ни разу не была у подруги в гостях, я нисколько не удивился её вопросу и уж тем более не понял, куда она клонит.

– Я же тебе написала, – напомнила Вероника. – Наше ранчо находится в пятидесяти милях отсюда.

– Да я ни фига не понимаю в этих милях, – нахмурившись, призналась Александра. – Ты скажи мне, сколько это километров?

– Ты думаешь, я знаю? – ухмыльнулась Вики. – Погоди, сейчас посмотрим в интернете, – спохватилась она и, вытащив из кармана шорт мобильный, принялась нажимать кнопки, озвучивая вслух прочитанное: – Итак, гугл подсказывает, что в одной миле одна целая шестьдесят одна сотая километра, умножаем это число на пятьдесят миль до моего дома и получаем… восемьдесят целых пятьдесят сотых километра. Бинго! – Вики выбросила вверх сжатую в кулак руку. – Санёк, ты заметила, какая я умная girl? – рассмеялась она и сунула гаджет обратно в карман.

Хм, с вашим интернетом довольно просто быть умным. А вот что такое girl, я не понял, но сделал вывод: раз она говорит о себе, значит, это слово относится к ней. Всё-таки иногда я не понимаю людей, вроде общаются по-русски, тогда зачем вворачивать в разговор заморские словечки? На мой собачий взгляд, со стороны это выглядит чистой воды выпендрёжем. Или они думают, если сами шпрехают на английском, то и все вокруг должны понимать его? Никакого уважения ко мне как к собеседнику. Такое чувство, будто они тут вдвоём общаются, а я – пустое место.

– Умная – не то слово, – с иронией подначила Саша. – Лучше скажи мне, дорогуша, твоя колымага способна преодолеть такое расстояние? – спросила она, озвучив вопрос, который крутился у меня на языке с тех пор, как я понял, что на этом автомобиле нам предстоит ехать до ранчо Вики.