Иосиф Дик - В дебрях Кара-Бумбы

Я догадался, что эти шашки Зойкины, и мне почему-то стало грустно. Значит, она специально ходила за ними домой.

А тут еще Лешка подлил масла в огонь. Когда мы пошли по грибы, он сказал мне:

— Ну, теперь пропало твое дело, не видать вам теперь Зоечку, как уши без зеркала!

— А куда она денется? — спросил я, сделав вид, будто ничего не понимаю.

— Никуда. Но просто она теперь будет чихать на вас с пятого этажа. Нужны вы ей больно!

— С чего это ты взял?

— А ты посмотри, кого она теперь по лбу щелкает?

Эти обидные для меня Лешкины домыслы я решил проверить сегодня же. Вернувшись к шалашу с грибами, я предложил Зойке сыграть в шашки, но она ответила:

— Некогда, некогда! Ты видишь, что с ним!

Она заботливо укрывала Владимира Сергеевича. Он не хотел ни есть, ни пить, но Зойка говорила:

— Ну, пожалуйста, я вас очень прошу! Вы увидите, вам же лучше сразу станет! — и пыталась его поить горячим кофе из кружки.

О, почему я не заболел ангиной!

А потом Владимир Сергеевич нам стал рассказывать эпизоды из своей жизни. И слушать его было необычайно интересно.

Однажды в зимнем туристском лагере он ехал с товарищем на лыжах по склону горы, и вдруг снежная лавина сбила товарища с ног и засыпала его. Надо было мчаться за помощью в лагерь, но Владимир Сергеевич не бросил друга, а стал его откапывать сам. И так он разгребал снег всю ночь, пока не вытащил на склон своего полуживого товарища.

Зойка с горящими глазами смотрела на Владимира Сергеевича.

— И он, значит, живой остался?

— Живой. Что ему сделается! Сейчас тоже, как и я, геолог, — сказал Владимир Сергеевич. — А вот еще другой случай…

Наш вождь с головы до ног был напичкан разными случаями. Каждый его герой, будь то какая-нибудь бабушка или профессор, все они имели свои голоса, свои походки, и я, например, очень зримо представлял себе худощавого охотника в рваном полушубке, в огромной волчьей шапке, на которого в тайге напал уссурийский медведь-шатун. Владимир Сергеевич пошел с ружьем на подмогу охотнику, выстрелил в упор, но медведь все-таки успел снять «скальп» с Владимира Сергеевича. И ему в больнице снова натягивали волосы на голову. Это был невероятный случай, и мы, может быть, и не поверили бы начальнику Кара-Бумбы, но он в доказательство показал нам длинный шрам под волосами на лбу.

Я слушал Владимира Сергеевича и думал о том, что за таким бы человеком я пошел бы на край земли. Только зря он все это при Зойке рассказывает!

Владимир Сергеевич лежал перед костром, и на его бледное, осунувшееся лицо спадали со лба две прядки волос, которые он то и дело закидывал пятерней назад. Глаза его — большие, карие — были очень живыми.

Вдруг в кустах мелькнула голова какого-то мальчишки. Мелькнула и исчезла.

— Что-о такое? — приподнялся на локте Владимир Сергеевич. — А ну-ка, Лешка, узнай, в чем дело.

Лешка вскочил на ноги и кинулся в кусты.

Через минуту он привел к шалашу наголо остриженного веснушчатого паренька. На нем были трусы и белая рубашка с пионерским галстуком. Ему было лет девять-десять. Он оглядел нас всех, бросил взгляд на шалаш и нерешительно сказал:

— Здравствуйте… товарищи! К вам можно?

— А-а, заходи, заходи! — будто старому приятелю, ответил Владимир Сергеевич. — Откуда пожаловали? Куда путь держите?

— Мы… я… — проговорил мальчик, не зная, с чего начать. — Мы в пионерском лагере все живем… А мне своего друга позвать можно?

— Ну что ж, зови! — сказал Владимир Сергеевич.

Мальчишка засунул два пальца в рот, оглушительно свистнул и закричал:

— Эй, Славка, иди сюда! Не бойся!

Кусты за шалашом зашуршали, и рядом с неожиданным пришельцем появился новый. Он был так же, как и первый, стриженый и в пионерском галстуке. Лицо у него было монгольское: скуластое, с узенькими щелочками глаз и с широким облупившимся носом.

— Вот, — сказал веснушчатый, — мы вдвоем пришли. Это Славка, а я Толя. А это правда, что вы к себе в шалаш принимаете?

— Конечно, правда. Вы же пришли и видите, мы вас не гоним! — сказала Зойка.

— Нет, мы не об этом… — сказал Славка. — Ну, в свой отряд вы записываете или нет?

— А какой у нас отряд? — удивленно спросил Владимир Сергеевич.

— Как какой? Вы же сами знаете… — улыбнулся Толя.

Мы переглянулись.

— Мы-то все знаем, а вот ты что скажешь? — сказал я.

— Ну, про вас говорят, что у вас тут детский партизанский отряд по борьбе за самостоятельную жизнь…

Владимир Сергеевич улыбнулся, но тут же спрятал свою улыбку и спросил: