Сергей Голицын - Страшный Крокозавр и его дети (Повесть)

«Как здорово! И не очень страшно, — подумал Миша. — Нет, страшно».

Уже через секунду белое, черное и красное пятна исчезли далеко внизу в клубах снега, маленькие фигурки вылетели на Москву-реку, остановились далеко под противоположным берегом. Крокозавр, кажется, звал кого-то. Миша ничего не слышал.

— Чего мы тут мерзнем? Давайте! — воскликнул Дима Топорков.

— Дима, подожди, команды не было! — предостерегающе крикнула Люба Райкова. Но уже понеслись вниз сразу четверо восьмиклассников, трое — по готовым лыжням, Дима — по целине. Двинулись еще четверо. Вон двое упали, еще один барахтается в сугробе. Галя Крайнева была первой девочкой, которая решилась спуститься. Она съехала плавно, как настоящая спортсменка.

Взрослые поднялись на гору.

— Ребята, что ж вы тут стоите? — пристыдила Светлана лыжников. — Совсем не страшно! — Румяная, улыбающаяся, она тяжело дышала после подъема на гору.

— Докажите… — шепнул Крокозавр своим ребятам, чуть-чуть приподнимая руку.

Понятно, он хотел сказать — докажите, что вы изыскатели.

Помчалась Наташа Ситова, за нею Нина Вьюшина, Вася Крутов, другие мальчики и девочки шестого «Б».

— И… — тихо позвала Алла Анохина.

Игорь Ершов тут же оказался рядом, и оба понеслись вниз.

Миша, конечно, тоже полетит, но только после Гали. В случае чего будет ее спасать. Он встал рядом с ней, напряженно ожидая. Но она не ехала, только сверху заглядывала — верно, побаивалась.

Скоро по всей белой горе рассыпались разноцветные фигурки. Одни стояли наверху, другие летели вниз, или неторопливо поднимались, или копошились в снегу…

— Я боюсь… Я никогда в жизни… Я не умею… — упирался и пыхтел Вова Драчев.

— Эх ты, будущий космонавт! А как космонавты тренируются? — Светлана не знала, то ли ей смеяться, то ли сердиться. — Давай вместе, за руки.

Стиснув зубы, Вовка наконец ринулся вниз, ухватив Светлану за руку, и тут же кувыркнулся носом в снег, увлекая за собой девушку. Вся в снегу, смеющаяся Светлана едва выбралась сама, вытащила Вовку, помогла ему встать, отряхнула.

Наконец Галя Крышечкина, кажется, решилась, двинула лыжи. Миша встал наготове. Она чуть нагнулась, оттолкнулась и полетела.

Миша помчался следом. Но он глядел не на лыжню впереди себя, а на синюю с красным Галину шапочку, на ее светлые волосы. И тут его правую лыжу занесло вбок… Он плюхнулся головой вперед, лыжами кверху. Кое-как вылез из снега, сел, огляделся. И увидел Галю, совсем малюсенькую, далеко-далеко внизу. Она остановилась у того берега и смотрела на гору. Нет, не на гору, кажется, на него. И наверняка смеялась над ним. Потом спокойно начала поворачивать, собираясь подняться… Нет, она не смеялась над ним, даже не смотрела на него… Да она вообще не думала о нем. Какое ей дело до Ключика? Упал он или съехал благополучно — разве это ее интересует?

С лыжами в руках Миша начал подниматься на гору, зябко поеживаясь; снег попал ему за шиворот и в рукава; пришлось расстегивать куртку, вытряхивать снег. Ему казалось, все смотрят на него, думают: «Эх, не сумел скатиться!»

Между тем Галя тоже поднялась. Она торжествующе улыбалась. «Доказала, что изыскательница, и довольна», — угрюмо подумал Миша. А она, не обращая на него никакого внимания, снова встала на краю горы, сейчас опять полетит вниз.

Миша тоже приготовился к спуску. Сзади он услышал сопение Вовки Драчева.

— Ты расставь ноги, чуть наклонись и давай… — учила его Светлана.

В другое время Миша обязательно поддел бы Вовку, поддразнил его, а сейчас ему было не до того. Ведь сам-то он отлично ходит на лыжах, а тут…

И Миша, ни на кого не глядя, оттолкнулся палками и покатил вниз. Съехал мастерски, да еще у самой реки сделал резкий поворот.

Медленно возвращаясь, он терзался:

«Никакого внимания она на меня не обращает. А что, если… — Миша даже зажмурился. — До чего ловко придумал! Галя ведь санитарка. Нарочно палец обрежу, пусть она йодом зальет, пусть перевяжет, а на следующий день обязательно будет спрашивать: «Не болит ли?» И все? И опять перестанет разговаривать? Нет, палец обрезать мало. Надо придумать что-нибудь позанятнее да пострашнее. Вот упаду еще раз и закричу: «Ногу зашиб!» Нет, не годится. Мне тогда не позволят на лыжах ходить. А что, если…»

Миша опять зажмурился. Он читал у Вальтера Скотта, как прекрасная дева перевязывала голову раненому рыцарю. «Надо ранить себя в лоб или в макушку. А как? Подойти к дереву и раз… стукнуться что есть силы башкой о кору». Миша заволновался, сумеет ли? Ну да еще есть время подумать: сегодня дежурит санитарка восьмого класса, завтра седьмого, а послезавтра…