Сергей Голицын - Страшный Крокозавр и его дети (Повесть)

— Дело идет о чести класса. Понимаешь ли ты, что мы должны завоевать первое место? — говорил Петр Владимирович.

— Понимаю, — чуть всхлипнула Нина.

— Тогда спокойненько расскажи по порядку — что, как и почему?

Нина молча вынула из кармашка платья зеркальце, тщательно вытерла платком слезы, расческой поправила челку и начала рассказывать.

Выяснилось, что изготовить костюм венгерского гусара очень трудно. Надо сшить красный мундир и синие рейтузы, по всей груди наложить поперечные золотые шнуры, расшить золотом рукава, да еще вдоль рейтуз пустить такой же кант. Екатерина Семеновна и попросила Нину помочь.

— А я ей зато сапожки дерматиновые склеил, — оправдывался Вася. — И на ноги больше наступать не буду.

— Вот что, — сказала Галя Крайнева, — все девочки возьмутся сшить для Васи и мундир и рейтузы со всякими золотыми украшениями.

Пришлось и Нине скрепя сердце пообещать попросить завтра прощения у Екатерины Семеновны.

Разговор по душам был окончен, однако все четверо вдруг остановились на пороге. Вася и Нина, перебивая круг друга, дали честное пионерское, что будут на репетициях во всем слушаться Екатерину Семеновну, а на концерте так спляшут, как никто никогда в интернате не плясал. И конечно, шестой «Б» займет первое место.

— Мы докажем, что настоящие изыскатели! — со всем весело воскликнула Нина.

Петр Владимирович был очень доволен такой концовкой.

27 ноября

Наконец настал наш долгожданный праздник! Все уроки были отменены, а воспитатели явились в интернат с самого утра. Крокозавр пришел в темно-синем костюме в полосочку и галстук повязал шелковый, тоже темно-синий, с фиолетовыми крапинками.

Началась генеральная уборка во всех трех корпусах, в спортивном зале, в столовой. Нашему классу досталась лестница в учебном корпусе с первого по пятый этаж. Следовательно, сто пять ступенек, плюс лестничные площадки, плюс горшки с цветами, плюс картины на стенах и прочее должно быть безукоризненно чисто. И кончить необходимо к обеду.

Крокозавр сказал:

— Ребята, не подкачайте!

Тут поднялось нечто невообразимое: наши мальчики и девочки забегали то вверх по лестнице, то вниз. Они таскали ведра, протирали полы и стены. Вниз по ступенькам потекли настоящие водопады. Я начала тщательно перетирать сырой тряпочкой каждый листик на растениях. Крокозавр пиджак на стул повесил, брюки загнул и с мокрой шваброй взобрался на табуретку, чтобы протереть потолки. Он все нас торопил:

— Скорее, скорее, надо успеть еще переодеться!

Подошла эта надутая гусыня — Люба Райкова с «Журналом Чистоты» в руках и спросила Крокозавра:

— Какой у вашего класса процент готовности?

Он сверху на меня посмотрел и спросил:

— Галя, по-твоему, какой процент?

Я ответила, что понятия не имею, и вообще это не так просто подсчитать, ведь наши ребята на всех пяти этажах стараются.

Тут Крокозавр мне одним глазом подмигнул и крикнул Любе:

— Шестьдесят шесть и семь десятых!

Все, кто тут был поблизости, рассмеялись, а Люба очки на нос сдвинула, ничего не записала и ушла. Кажется, она серьезно обиделась.

В этот момент мы увидели, что по нашей мокрой щите медленно поднимается под руку с Кошечкой наша Вера Александровна. Мы, разумеется, моментально тряпки бросили, подбежали к ней, окружили ее, здороваемся. Наконец Вера Александровна выздоровела! Но почему она такая бледная, а губы стали какие-то серые? Одни глаза смотрят и по-прежнему ласково. Всех шестибешников Вера Александровна переглядела, многих успела спросить: «Как поживаешь? Как учишься?» Я не смогла к ней приблизься, а Галька Крышечкина — всегда вперед лезет — к самому ее плечу пристроилась, и Вера Александровна ей даже руку на голову положила.

Кошечке, видимо, обидно стало, что на нее никто не обращает внимания, а все обступили Веру Александровну. Она потихоньку шепнула Крокозавру:

— Скоро ли вы кончите?

Крокозавр — как всегда находчивый — сразу догадался, как ответить:

— Мы кончим на полчаса раньше срока.

Тут Кошечка сказала Вере Александровне:

— Дорогая моя, вам вредно долго стоять. Идемте в ваш кабинет, вы сядете, отдохнете. — И увела от нас Веру Александровну.

Когда мы закончили уборку, то позвали членов Сонета Справедливых — принимать работу. Любка Райкова все придиралась и за одной картиной пыль обнаружила; в результате мы получили четверку.

— Плевать на их отметки! — сказал Вася Крутов. Я с ним совершенно согласна, мы стараемся не ради отметок, а потому что любим свой интернат.