Валерий Медведев: Тире-тире-точка. Повесть и рассказы

Газетная заметка о папином подвиге вообще-то произвела на Женьку впечатление. Одно только не понравилось - слишком короткая. Зато радиограмма отца, которую Женька ждал с таким нетерпением и даже тревогой, его просто расстроила и огорчила.

Женькин отец не писал ничего о своём подвиге, и про отвагу в радиограмме тоже не было ни словечка. И вообще он обо всём писал так, как будто там, в Антарктиде, совсем не произошло ничего особенного и героического. Просто ветер был посильнее, чем обычно, а видимость похуже, чем всегда, и мороз покрепче, поэтому лететь было немного потруднее, а сейчас опять всё по-старому - все живы-здоровы, и все хорошо, и ветер стал потише, и видимость получше, и мороз послабее, и летать опять будет полегче. И ещё он писал Женьке то, что пишут все отцы своим сыновьям: чтобы Женька слушался маму и не расстраивал её, и ещё, что он очень соскучился по Женьке и очень ждёт от него ответа…

Интересно получается! Газеты пишут одно, а папа совсем другое. В газете говорится и про подвиг, и про ураган, и про мороз, а у папы в письме и ветер не ветер, и мороз не мороз, и ураган не ураган, и подвиг совсем не подвиг, и вообще Антарктида какая-то совсем не Антарктида!

Сначала Женька огорчился и даже обиделся: и на газеты, и на папу, и на папины письма, но когда мама стала читать вслух радиограммы от начальника экспедиции и от зимовщиков, Женька сразу же перестал обижаться и повеселел. Потому что ветер, по словам зимовщиков, оказался не просто ветром, а тем страшным ураганом, что возникает всегда в районе острова Кергелен и дует со скоростью 270 километров в час, и условия для полёта были, как говорят лётчики, «минимум на пределе», и всё-таки, несмотря ни на что, Ерохин поднял машину с зимовщиками в воздух и принял в условиях урагана смелое решение: уйти в глубь Антарктиды и посадить машину на ледниковое плато. И ушёл! И посадил машину в сумерках среди трещин. А потом три дня в холодном фюзеляже лётчик Ерохин и зимовщики вместе пережидали пургу, пока экипаж Борисова не сбросил горючее и запасные части…

Как раз в это время зазвонил телефон, и мама начала разговаривать сначала с женой второго пилота, потом с женой папиного штурмана, потом с родственниками зимовщиков. Но всего этого Женька уже не слышал. При первом же звонке он влетел в свою комнату, сел за стол и, взяв заранее приготовленный мамой бланк для ответной радиограммы, написал большими буквами: «ЗДРАВСТВУЙ, ДОРОГОЙ ПАПОЧКА!!»

Немного подумав, он поставил восклицательный знак, потом второй, затем хотел поставить и третий, но за окном на дворе кто-то закричал: «Ерохин! Женька!» - и тут же в воздух посыпались тире-точки азбуки Морзе, выбиваемые на водосточной трубе.

Женька подбежал к окну и влез на подоконник.

Внизу стоял его приятель Лёшка в окружении футбольной команды двора и палкой выбивал морзянку. На плече у него висел маленький транзистор.

- Про отца твоего передают! Слышишь? - заорал Лёшка, пуская свой приёмник во всю силу.

«…Уже не раз лётчик Ерохин сажал самолёт на осколки разбитых штормами ледяных аэродромов…» - проговорил маленький приёмник громким дребезжащим голосом.

По радио передавали статью из газеты о подвиге лётчика Ерохина. Во дворе стало тихо. Даже девчонки перестали визжать на площадке.

«…Приводил ночью тяжёлые машины на одном двигателе… - продолжал басить на весь двор приёмник. - Взлетал во время ураганов…»

Все слушали: и мальчишки и девчонки; из подъезда вышла лифтёрша, из окон повысовывались соседи, и все смотрели при этом на Женьку так, как раньше на него никто не смотрел. А потом заиграла музыка.

- Выходи! - крикнул Лёшка. - Устроим футбольный салют!

Кто-то пнул мяч, и он взлетел свечой высоко в воздух.

- Нет! - крикнул Женька. - Я должен папе ответ написать.

- Тогда семьдесят три! - крикнул Лёшка и выбил эту цифру на трубе по азбуке Морзе, потому что эта цифра означает у радистов «счастливо».

- Вам тоже семьдесят три! - крикнул Женька, высекая тире-тире-точки из железного подоконника.

Он спрыгнул на пол и, заложив вокруг комнаты глубокий вираж, пошёл на посадку к столу.