Валерий Медведев: Тире-тире-точка. Повесть и рассказы

Очнулся Женька в постели через несколько часов. На тумбочке лежал термометр и стояло несколько пузырьков с приклеенными к ним рецептами.

Женька поднялся с постели и увидел на стуле две записки. Одну, написанную маминой рукой: «Женька! Я ушла в аптеку!» На другой была выведена цифра «73!». И подпись: «Лёшка Пингвин».

Чувствуя незнакомую слабость, Женька спустил ноги на пол, посидел немного, потом встал и медленно подошёл к письменному столу. На столе лежала недописанная радиограмма со словами: «Здравствуй, дорогой папочка!!»

Женька медленно опустился на стул и взял ручку.

Перо плохо слушалось его, оно спотыкалось на каждой букве. Женьке было жарко, так жарко, будто он писал не письмо, а пил горячий чай с малиной…

- А ну-ка марш в постель! - услышал Женька мамин голос.

- Я только последнее слово… - сказал Женька и медленно вывел: «Папочка! Счастливого воздуха! 73!»

Потом он вытер рукавом пижамы выступивший на лбу пот и лёг в постель. Когда Женькина мама вернулась из кухни, Женька уже крепко спал. Она подошла к столу, взяла в руки письмо сына и стала его читать.

Письмо было как письмо. Женька сообщал в нём папе о том, какую замечательную картину он смотрел на днях. Что «Динамо» обыграло «Спартака» в Лужниках и как они с приятелем Мишкой видели это собственными глазами. Потом он перечислил новые марки, описал подарок, который подарил маме в день её рождения. Написал, что скучает и что нового у него в жизни ничего не произошло…

Держа в руках радиограмму, Женькина мама подошла к постели и долго смотрела на своего сына. Она смотрела на него так, словно они встретились после большой разлуки. Потом она поправила одеяло и тихо вышла из комнаты. Уложив Женькино письмо в посылку, она оделась, закрыла квартиру на ключ. На улице Горького она остановила такси.

- В аэропорт Шереметьево! - сказала она водителю. - Очень прошу вас поскорее! Самолёт улетает через час…

Мальчишка походил на шахматную пешку, одетую в школьный костюм. У него была круглая стриженая голова, узкие плечи, расходившийся книзу пиджак и большие, не по росту, ботинки.

- Знакомьтесь, - сказала классная руководительница,- это наш новый ученик. Зовут его Толя. Фамилия - Сорокин.

- Шарокин! - поправил новенький учительницу.

- Да, да. Шарокин. Сидеть будешь, Толя, на третьей парте с Колей Дмитриевым, - сказала она и вышла из ком,наты.

Класс молча рассматривал новичка. В одной руке новенький держал портфель, в другой -шахматную доску. Из бокового кармана его пиджака выглядывала пластмассовая коробка дорожных шахмат.

- Здравствуйте, ребята! - сказал Шарокин.

- Привет, Пешки,- сказал Никодим (так сокращённо в классе звали Николая Дмитриева).

Все расхохотались, а Шарокин нисколько не обиделся на прозвище, которое прилипло к нему, как марка к конверту. Он, наоборот, рассмеялся вместе со всеми, чем и расположил к себе сразу весь класс.

В свободное от занятий время Толя Шарокин обычно подходил к кому-нибудь из мальчишек или девчонок и говорил:

«Может, сыграем?» Играть никто не отказывался, так как в пятом «Б» все увлекались шахматами. Играл Шарокин, играл и незаметно обставил поодиночке весь пятый «Б».

Крепко игравший в шахматы пятый «Б» сначала удивился, а потом решил проучить Шарокина-Пешкина, чтобы он не очень задавался, и науськать на него «дракона». Драконом в пятом «Б» называли сеанс одновременной игры. Окажем, десять или пятнадцать человек против одного зарвавшегося. Ввиду необычайных побед Шарокина против него решено было выставить весь класс. Все тридцать огнедышащих шахматных голов. Но Шарокин не испугался и «дракона». Он потёр свою круглую башку и выиграл у своих одноклассников все тридцать партий.

Общительная Света Брунова первой залетела с этой вестью сначала в пятый «А», потом ;в пятый «В». Поэтому новость о потрясающей победе Шарокина-Пешкина распространилась по всей школе со скоростью Светы. Все ребята отнеслись к этому известию с некоторым недоверием, а чемпион пятого «А» по шахматам Генка Слонов позволил себе даже съехидничать: