Ванда Василевская - Том 6. Бартош-Гловацкий. Повести о детях. Рассказы. Воспоминания

Владек. Травинский строго наказывал — должны отработать. Хорошо еще, что тебе не довелось, ты ведь еще дольше был в войске, чем мы.

Бартошиха. Ну, с ним это уж другое дело. Пойду подою. (Выходит с подойником.)

Бартош. Твердо нам Костюшко сказывал…

Ян. Вот что я вам скажу, Войцех. Не знаю, какой он, этот Костюшко, и ничего против него говорить не стану. А одно видно: паны-то посильней пана Костюшки.

Бартош. Рассказывайте!..

Ян. А конечно, посильней. Еще весной в местечке с барабаном объявляли, что набор плохо идет, потому паны своих мужиков не пускают. Да и у нас: в Краковском округе пан староста еще позволял воевать, а как в Сандомирский пошли — давай мужиков назад!.. И объявляли, сколько кто должен давать войску, а ничего не дали.

Бартош. Паны панами, не на панах свет держится! Я вам скажу, Ян, великая сила — народ. Эх, как мы под Рацлавицами шли! Так вот я и думаю — не бросить ли это все да не пойти ли догонять войско?

Ян. Опять за чужое дело башку подставлять?

Владек. Рассказывайте! Что ж, разве Войцех не получил избы, коровы, свиньи?

Ян. И еще что?

Владек. И на барщину не ходит!

Ян. Он — а еще кто?

Бартош. Знаете, Ян, по-моему, так: сразу всем не вышло. Ну, помаленьку все сделается. Чьими руками воюют? Мужицкими руками. Руками простых людей. Так когда война кончится, как же? Тогда простой человек и о своих делах поговорит, спросит панов, где они были?

Владек. Конечно, конечно!

Ян. По мне, лучше бы сперва поговорить. Костюшко манифесты пишет, а господа делают, что хотят. Мужицкими руками войну кончат, а по своему разуменью потом править будут.

Бартош. Вы, Ян, по-моему, уж чересчур умный. Как так? Тут из пушек палят, а вы будете торговаться, что и как? Война так война, разговаривать некогда. Потом — другое дело.

Ян. А потом барин тебя опять на барщину загонит, потому ему бояться нечего будет.

Владек. Эх, Ян…

Ян. А я на вас дивлюсь. Чего-чего не повидали, а в башке как было пусто, так и осталось.

Бартош. Не видели вы, Ян, Костюшку, не слышали вы, как он говорит. Иначе бы на божий свет глядели. А ведь и он из панов…

Ян. О далеких, о великих делах вы думаете, а тут ведь уж явственно видать, что дело плохо.

Владек. Очень уж пан Травинский сердит, а за ним и приказчики.

Бартош. Надо будет их окоротить.

Ян. Эх…

Бартош. Закон так закон. Сказано было: отработки не будет и уменьшение повинностей.

Ян. Где такой закон?

Бартош. Не болтайте, Ян, сами хорошо знаете. Вы грамотный, читали.

Ян. Мало ли что читаешь? Мужику кажется, что коли напечатано, так уж свято. Оно, конечно, печатным легче обмануть, чем словами. А тут и говорили и печатали, а что с того?

Бартош. Самим присмотреть надо. Понятно, если мужик своего не требует да еще управляющему в пояс кланяется, то…

Ян. Еще ниже кланяться станут.

Бартош. Это почему же?

Ян. Поговаривают, что дело с паном Костюшкой к концу идет.

Бартош. Неправда!

Владек. Выдумают тоже!

Ян. Уж не знаю. В городе сказывали.

Бартош. Сказки! После Рацлавиц говорили, будто пан Костюшко убит и все проиграно. Мало ли слухов в народ пускали.

Владек. Все затем, чтобы мужик слушался управляющих да сидел смирно.

Бартош. Костюшке конец… Да ведь всюду народ зашевелился…

Ян. Чем больше шевелился, тем панам страшней было.

Бартош. Паны-то паны, а ведь и им не сладко, что к нам чужие пришли.

Ян. Знаете что, Войцех? Я вот все думаю — кто тут кому чужой, а кто нет? Что одна плеть, что другая — обе одинаковы. А разговор? Поговорите-ка с паном старостой, поймет он вас или вы его? Так говорится, что, мол, свои, а пан с мужиком никогда еще заодно не были.

Бартош. Но тут-то дело общее!

Ян. А я вот в эти общие дела не верю. Общие, пока пану надобно, а как не надобно — ступай, мужик, назад к вилам и навозу.

Входит хромой Шимон.

Шимон. Темно, а я думаю — может, еще не спят. Вот и зашел. А тут, гляжу, куча народу.

Бартош. Так сидим, разговариваем.

Шимон. Правильно, правильно, и я послушаю.

Ян. Ничего интересного. А вы ничего не слышали?