Марцин Щигельский - Театр невидимых детей

Наша учительница очень хвалит мои сочинения и говорит, что я способный, поэтому я считаю, что она классная. К тому же жутко умная, ведь она одна учит нас всем предметам – польскому, природоведению, математике и всему прочему. Представляете? Чтобы знать эти предметы от начала до конца, нужно иметь ума палату – как выражается тетя Янина с нашей кухни.

Занятия заканчиваются около двух, и мы возвращаемся в «Молодой лес». Обратный путь обычно занимает уже не десять минут. Как правило – гораздо больше, хотя это зависит от того, с кем идешь. Сегодня мы возвращаемся вместе с Шимеком. Шимек «нормальный», хотя – как сказала когда-то тетя Матильда – пороха не изобретет. У Шимека есть и мама, и папа, да еще в придачу пять сестер – да-да, одни девчонки! Одна из них тоже живет в «Молодом лесу», две – в другом детском доме в Катовице, и только самая младшая сестренка осталась с родителями. В семье Шимека так получилось потому, что жить всем вместе им негде: дом сгорел, причем на глазах у Шимека! К счастью, никто не пострадал. Пожар устроила его мама: выпила и заснула с зажженной сигаретой. Родители Шимека – алкоголики, а когда человек алкоголик, это дело безнадежное: водку не победишь, как сказал один дядя из милиции – он приезжал к нам в гости и выступал в актовом зале. Так что Шимек и его сестры не могут жить с родителями, но те приходят их навещать – ну, во всяком случае, время от времени появляются.

– «Варшава», – говорит Шимек, оглядываясь на проезжающую машину. – «Ныса».

Этот парень просто спятил на почве автомобилей. Он знает абсолютно все марки, которые можно увидеть на польских дорогах, даже такие, о которых я никогда не слыхал.

– «Шкода», – равнодушно бросает Шимек. – О, «Стар», бетономешалка. Класс!

– Сходим в городской парк, к памятнику? – спрашиваю я, потому что жалко вот так сразу возвращаться домой. В сквере возле памятника героям-повстанцам всегда интересно, там много стариков, они симпатичные. Никуда не торопятся, приглашают посидеть с ними на скамейке, а когда узнают, что ты из детского дома (если признаешься), могут дать пару грошей или угостить конфетами, если есть с собой.

– Ну-у-у…. – Шимек колеблется. – Там нет машин.

– Да что ты! Там же вокруг улицы и ездит множество автомобилей, – возражаю я, но Шимек меня не слушает.

– «Вартбург», – говорит он.

– Ладно, тогда пойдем к «Радуге», – предлагаю я. – Пойдем?

Шимек на мгновение задумывается, потом пожимает плечами и сворачивает к универмагу. Мы добираемся до цели и останавливаемся на углу улиц 1 Мая и Кароля Сверчевского, рядом с клумбой. Шимек присаживается на желтую цепь, натянутую между столбиками, которые отделяют тротуар от мостовой, поворачивается спиной к магазину и, раскачиваясь, следит за проезжающими машинами. Раскачиваться на цепи нельзя, так говорила нам тетя Йола, но я молчу. Наблюдаю за людьми. Перед «Радугой» – километровая очередь, как я и думал! Если повезет, может, кто-нибудь предложит мне постоять и покараулить место, когда ему надо будет отойти на минуту. Я пару раз подменял тут в очереди разных людей, и получил за это в общей сложности целых сто злотых!

– Большой «фиат». «Сирена». «Варшава», – бормочет Шимек. – «Волга». «Москвич». О! «Полонез»!

Я оглядываюсь – тут уж и мне становится интересно, ведь «полонезы» появились совсем недавно, это самый новый польский автомобиль! Мне кажется, он выглядит совсем как заграничные машины – обалденный квадратный перед и скошенный зад, словно у гоночного автомобиля! Глядя на него, легко поверить, что уже скоро в Польше будет лучше, чем на Западе, – ну, раз у нас выпускают такие суперские авто! Тот, что как раз проезжает мимо, – желтый, такое ощущение, что он только что с конвейера. Люди в очереди вытягивают шеи и провожают его взглядом.

– Ну что, малец, постоишь немного? – спрашивает кто-то за моей спиной, и я поспешно оборачиваюсь.

Рядом стоит дядя в джинсах и нейлоновой немнущейся рубашке с коричневым узором. На носу у него темные очки, на шее – толстая золотая цепочка.

– А-а-а, чего? – осторожно спрашиваю я.

– За приятелем сбегаю, говорят, миксеры выбросили, но дают по одному в одни руки, а так мы хоть парочку возьмем. Постоишь минутку? За мной не заржавеет.

Я делаю вид, что раздумываю, притворяюсь, что мне это не особо и надо и что его просьба ужасно осложнит мне жизнь, наконец отрешенно вздыхаю и киваю головой в знак согласия.

– Добро! – говорит дядя и протягивает мне руку. Я с серьезным видом пожимаю ее, и он ставит меня в очередь на свое место. Очень даже неплохое, у самого входа.